Говорят, что душа умершего сорок дней находится в доме, а потом отлетает. И пока душа мужа не улетела, Елена все ходила по дому, сжимала руки и обращаясь к мужу, так рано покинувшему ее, все повторяла:
      - Ну как мне жить? Как мне теперь жить, как одной обеспечить двух дочерей? Как ты мог, Сережа, оставить меня одну?
      В доме было тихо. Младшая дочь закрылась в своей комнате, то ли читала, то ли уже спала. Елена уже давно не проверяла у нее уроки, с того самого ужасного дня, когда Сергея не стало. Старшей дочери не было дома. Она еще не вернулась из института, порой задерживалась на занятиях, а может быть, ускакала куда-нибудь с друзьями - недавно вернулись с каникул, долго не виделись. Молодая девушка - девятнадцать лет, хочется погулять. Ей самой было чуть больше, когда выходила она замуж за стройного лейтенанта, и с тех пор так и была за мужем, как за каменной стеной. Она всегда считала, что ей повезло и у нее хороший муж.
      Елена прошла к окну, отодвинула штору, выглянула на улицу. Темнеет все раньше - уже сентябрь, только кое-где отблеск фонарей. Двор у них тихий и спокойный, хоть это радует, и все же беспокоится она за дочь, когда та приходит слишком поздно. Время ведь какое - киллеры, дилеры, Бог знает что творится. Опустив штору и отгородив себя от внешнего мира, Елена прошла к книжному шкафу, где стояла фотография мужа. Сережа был опорой, защитой, и как ей теперь одной удержаться в этой жизни? Да еще в такое время, когда всё перебаламутилось, когда не знаешь, что будет завтра, когда нужно уметь много зарабатывать, а она ничего этого не умеет. Как прожить на ее нищенскую зарплату методиста РОНО?
      - Помоги мне, Сережа, может быть, там рядом с тобой ангелы, попроси их, ведь я ничего дурного в своей жизни не делала.
      Она подержала фотографию в руках, потом поставила ее на место и пошла спать.
      Толпа людей, выплеснутая из автобуса, словно поток понесла ее к метро. Елена с трудом затормозила у газетного киоска, посмотрела, нет ли свежих номеров газет, которые ее интересовали. Нет, она не была большой любительницей газетного чтива, покупала только специальные издания типа: "Работа для вас", "Есть работа" и так далее. На днях она прошла "курс молодого бойца" у Жанны Стариковой, заскочившей к ней вечерком, очень недурно устроившейся в этой жизни.
      Елена развернула свежую газету и стала просматривать ее на ходу. Опытная Жанна уже предупредила ее, чтобы она не соблазнялась такими объявлениями, как например вот это: "Инофирма приглашает на работу руководителей структурных подразделений, администраторов... Зарплата до 2000 долларов". Или: "Менеджеры, педагоги, юристы, экономисты, офицеры запаса приглашаются на административно-управленческую работу. Зарплата высокая".
      - Это все кадровые пирамиды, - доходчиво объяснила ей Жанна. - Если приглашают многих, если много обещают, не верь им. Учись читать объявления.
      И Елена училась. Но в потоке объявлений целые столбцы занимали пирамиды.
      - Можешь, конечно, и пойти, - говорила Жанна, - если сможешь врать, глядя в глаза, говорить много и ни о чем, говорить о работе, которой нет, уговорить каждого принести по сто долларов в качестве вступительного взноса. Но вначале ты сама заплатишь сто долларов, а потом будешь пудрить мозги другим.
      - Ну что ты, что ты, - замахала Елена, глядя на Жанну по-детски искренними глазами, - вряд ли у меня это получится.
      И Жанна подумала, что действительно не получится.
      С газетой в руках, читая ее на ходу, Елена медленно двигалась по тротуару и дернулась в испуге, когда рядом с ней резко затормозила темно-зеленая "ВМW". Елена схватилась за сердце, ей показалось, что она сошла с тротуара на проезжую часть и ее сейчас задавят. И тут же молнией мысль о детях, которые могли остаться еще и без мамы. Она стояла с широко раскрытыми глазами и смотрела на машину, постепенно приходя в себя. Из машины деловито вышел молодой мужчина, обежав ее, открыл дверцу и помог выйти даме. Дама повернулась, и Елена оказалась почти лицом к лицу с ней. Лицо это, в копне белокурых волос, было чуть полноватым и показалось Елене знакомым. Мужчина подал ей сотовый телефон, она слегка изогнула свою полноватую фигуру, потянувшись за ним, и Елена, наконец, вспомнила!
      - Зоя!
      Ну как же, конечно она ее знает, они встречались с ней по работе, когда Зоя была инструктором райкома комсомола. Зоя не торопясь, с достоинством повернула голову и вгляделась в женщину, стоящую на тротуаре. Вначале на лице ее ничего не отразилось, но потом оно немного смягчилось.
      - Мне тоже кажется, что я вас встречала где-то раньше, но, извините, не помню, как вас зовут.
      - Елена. Я работаю в РОНО, помните, на одном из совещаний мы вместе обедали в буфете, а потом вместе сбежали?
      Мужчина, сопровождавший Зою, вернулся из магазина.
      - Зоя Владимировна, мы опаздываем.
      - А, да, припоминаю, - и уже повернувшись к мужчине: - одну минуту, Андрей, - и снова к Елене: - Ну, и как у вас жизнь?
      Елена сразу вспомнила всю свою унылую и безнадежную ситуацию, лицо ее стало грустным, и она выложила все сразу:
      - Муж у меня умер недавно. А я ищу работу.
      И вот нечаянная радость тут же свалилась на нее, словно ангелы помогли ей, а может быть, это Сережа мобилизовал ангелов или провидение, и они сотворили всю эту ситуацию. Зоя, а точнее Зоя Владимировна, как называл ее мужчина - личный шофер, как она пояснила, была директором фирмы. Не прошло и десяти минут, как Елена держала в руках визитку и была приглашена на работу менеджером по организации выставок.
      Автомобиль Зои Владимировны уже рванул и порулил дальше, слившись с потоком других машин, а Елена стояла, прижимая визитку и все еще не веря этой нечаянной радости. Теперь ей не нужно идти на собеседования, от которых она немножко устала, для которых нужно было изловчиться и улизнуть с работы или с умоляющим видом отпрашиваться и где иногда встречались такие типы, что она внутренне вся сжималась или откровенно боялась. Все решилось само собой. И какая интересная работа - выставки.
      Офис фирмы "Меридиан" находился вблизи ВВЦ. На входе сидела густо накрашенная, длинноногая, как и положено, секретарша. Она исправно поднимала трубку телефона и произносила: "Фирма Меридиан слушает. - Затем требовательно спрашивала, кому бы ни звонили: - "А кто её(его) спрашивает?" или "как вас представить?" И только получив ответ, через внутренний коммутатор соединяла говорившего. Елене вначале этот допрос показался бестактным, но потом она решила, что отстала от жизни, бизнес есть бизнес, и решила не обращать внимания.
      В фирме работали преимущественно женщины. Ее посадили в небольшую комнатку рядом с менеджером-куратором Галиной Александровной, под началом которой ей предстояло работать. Перед тем она еще заполняла анкету (где даже был вопрос - не судима ли она?!), затем дожидалась приема у Зои Владимировны, которая была занята, и Даша - секретарь никого к ней не впускала. Наконец Зоя Владимировна позволила к ней войти. Кабинет ее оказался внушительным, поза величественной, и Елена сразу поняла, что должна соблюдать дистанцию, и никаких Зой больше быть не может.
      Елене понравилось, что сидела она в отдельной комнате, а не в большой проходной, и чувствовала себя защищенной, почти как с прокладками "Олвис ультра". Правда, перегородки были только глазонепроницаемы, а от звуков почти не изолировали, и из соседней комнаты доносились голоса. Там все время говорили о каких-то платежках, о балансах, еще мелькало какое-то странное слово "обналичка". Галина Александровна пояснила, что там бухгалтерия. Заглянула сексуально озабоченная женщина с неизменным декольте и полуобнаженной грудью, которую Елена уже встречала в офисе, но пока не выяснила, кто это. Сказала Галине Александровне о каких-то деньгах, которые уже перечислили, и удалились.
      Только что потерявшая мужа, перескочившая из социализма в капитализм, ошарашенная переменами в ее жизни, Елена еще многого не понимала и заново училась жить. Так и побежали дни ее новой жизни, дни работы в коммерческой фирме, куда она мечтала устроиться и где платили много денег. Уж сколько они у себя в РОНО переговорили на эту тему, сколько рассказов выслушали друг от друга о знакомых, получающих большие деньги, отдыхающих то в Патайе, то на Канарах… И спустя две недели Елена все еще озиралась по сторонам, привыкая к новой обстановке. Много лет проработавшая на одном месте, словно вырванная с корнем из старого насиженного гнезда, она не очень уютно чувствовала себя в новой жизни, совершенно изменившейся и дома, и на работе.
      - Сколько вы здесь работаете? - спросила она Галину Александровну.
      - Уже скоро год, - произнесла Галина Александровна таким тоном, словно проработала здесь лет десять
      "Всего год? - подумала про себя Елена, - так мало? И так свободно себя чувствует здесь? А мне так трудно поменять работу, это же изменить кусок жизни. Как же они приспосабливаются так быстро?"
      Историк по образованию, она с трудом воспринимала ту историю, которая только что совершалась рядом с ней. Только теперь и можно было понять, как пережили большие потрясения люди, жившие в смутные времена. Да, теперь история становится понятней. То, что часто произносилось механически, как заученный предмет, теперь входило в плоть и кровь.
      Галина Александровна ушла к планировщику Володе и Елена осталась в комнате одна. Но через минуту дверь отворилась и вошел мужчина, которого она здесь еще не видела. Он встал над ней и спросил весьма строго:
      - Вы недавно здесь работаете?
      - Да, недавно.
      - Выставками занимались раньше?
      - Нет, не занималась.
      - Значит, никакого понятия? - спросил он недовольным голосом.
      Мужчина был высокого роста, плотного телосложения, лицо украшали усы, правда, глаза были мутными и Елене показалось, что он нетрезв.
      - А вы кто? - спросила она, на всякий случай приветливым голосом.
      - А я исполнительный директор, - приосанившись, произнес он.
      "Да, исполнительного директора так просто не выгонишь, хоть от него и разит, хоть закусывай", - подумала Елена.
      В комнату вернулась Галина Александровна.
      - А, Михаил Федорович, вы такой большой, что мы втроем уже в этой комнате не поместимся, - улыбаясь, сказала она, и мужчина удалился.
      Елена хотела спросить ее - кто это, но Галина Александровна заговорила первой.
      - Времени до выставки осталось мало. Поэтому работать придется напряженно. Работы вороха!
      Галина Александровна была старшим куратором выставки "Красота и здоровье". Огромная папка документов - договоров, счетов, планировок горой высилась на ее столе. Шли бесконечные звонки к ней и от нее, телефоны раскалялись. Елене подсунули какие-то бумаги, называемые счета и сказали: выписывай! И она выписывала. Да еще нужно было доллары переводить в рубли, цифры прыгали и сбивались, историк по образованию, она совершенно не была приучена к цифрам. А после обеда ее заставили звонить по торговым фирмам и изготовителям и приглашать на ярмарочную торговлю во время выставки. И Елене пришлось зазывать в торговлю, которой она никогда не занималась и не любила, а может быть, и презирала немного, как истинная советская интеллигентка, и уговаривала теперь, и ломала себя.
      А еще через две недели она уже не узнавала себя. Ее интересы, ее разговоры, ее понятия - все стало другим. Но и зарплата здесь была другой, в четыре раза больше! И ради этого, ради детей она готова была терпеть!
      Правда о зарплате она слышала какие-то странные разговоры. Оказалось, что за прошлый месяц Галина Александровна зарплату еще не получала, и за предыдущий месяц получила всего треть. А при упоминании о зарплате все делали какие-то странные глаза, какие-то намеки - "поживёте-увидите". За полупрозрачной стенкой бухгалтерия тоже часто отвечала на звонки о зарплате: "Нет, не было, не знаем, только через Зою Владимировну". Было такое ощущение, словно они постоянно от кого-то отмахиваются. "Неужели это один человек так часто звонит, или их много?" - думала про себя Елена.
      - Кто это все время звонит в бухгалтерию и спрашивает зарплату? - не выдержав, спросила она у Натальи Ивановны, начальника рекламного отдела, с которой они вместе выходили покурить.
      - А это те, кто уволились.
      - А что, много уволилось?
      Наталья Ивановна слегка напрягла лоб и сосчитала.
      - Да человек шесть за этот год.
      - А почему так много?
      - Ох, не спрашивайте Елена Борисовна, увидите, - отмахнулась Наталья Ивановна, но, подумав, все же продолжила: - Все из-за той же зарплаты. Здесь спрашивают работу, а когда спрашиваешь о зарплате, директриса очень нервничает и возмущается и говорит, что не заработали.
      - Но мы все время выписываем счета, и бухгалтерия показывает нам оплаченные, мы ставим отметки в списках экспонентов.
      Попыхивая сигареткой, Наталья Ивановна глубокомысленно завела глаза к небу.
      - Так вы понимаете, у Зои Владимировны дача строится, семья большая...
      Когда Елена пришла и снова села на свое рабочее место, из-за стены доносился шум, и она поняла, что там Зоя Владимировна.
      Только что прибывшая на "ВМW", Зоя Владимировна, не заходя в кабинет, вначале вошла в бухгалтерию.
      - Деньги на обналичку отправили? - строго спросила она.
      Главный бухгалтер Татьяна Николаевна вскинулась и доложила:
      - Мы подготовили платёжки на оплату междугородних телефонных разговоров и за аренду, - поникшим к концу фразы под недовольным взглядом директриссы голосом закончила она...
      Зоя Владимировна грохнула чем-то об стол, кажется, сотовым телефоном.
      - Я привыкла, чтобы мои указания выполнялись беспрекословно! Вам что, Даша не передавала, что сегодня нужно перечислить деньги в "Стройсервис"?
      - Передавала...
      - Так в чём дело?
      - Да, но мне звонят, требуют оплату, мы за три месяца задолжали, просили платёжки по факсу передать, я обещала...
      - У вас это уже второй прокол. Учтите, ваш испытательный срок еще не кончился.
      Она развернулась и позвала Игоря, работавшего в рекламном отделе, и выдала дальнейшие указания. Вначале бухгалтерии:
      - Отдайте платежки за телефоны и аренду Игорю. - Затем, обращаясь к Игорю: - Сканер в порядке? Сосканируешь штамп банка, число сделаешь сегодняшнее. Ну, ты знаешь, не мне тебя учить. - И еще один поворот головы к Татьяне Николаевне: - Эти платежки отправите по факсу...
      Татьяна Николаевна стояла, как соляной столб, таких указаний она еще не получала.
      Зоя Владимировна удалилась. В кабинете она устало села в кресло, сказала Даше никого не впускать и никого с ней не соединять, кроме детей, так как ей нужно подготовить смету и, вспомнив еще об одном деле, набрала номер телефона.
      - Василий? Ну, как крыша? Черепицу завезут. Завтра или послезавтра будет оплачено. Стропила и все остальное чтоб было готово... и с верандой заканчивайте, сезон кончается!
      Она положила трубку и устало вздохнула. Да, еще забыла сказать бухгалтерии, чтобы перечислили в институт за учебу дочери, которая обучалась по направлению фирмы. Забот у Зои Владимировны было много. Все на ее плечах - двое детей, дача, да еще Михаил, прогнать которого после очередного запоя она никак не решалась. Хорошо, что не стала с ним расписываться. Теперь она не дура, хватит с нее и двух мужей и по ребенку от каждого. Обоих она прогнала за ненадобностью, толку с них не было, помощи никакой, как и с этого Михаила Чарутина. Только что рост, фигура, плечи... Как он обнимал ее на вечеринке у Ларисы, какие слова говорил - не устояла... Да и как устоишь, когда всего тридцать девять лет, молодая, здоровая баба без мужика... Тогда, в первые встречи он старался, не пил - сдерживался. Она даже исполнительным директором фирмы его сделала, а теперь... Уволить его со службы она решилась, но прогнать из собственной квартиры и постели никак не могла. И злилась порой на свою верную помощницу и заместителя Ларису Ильиничну, подсунувшую ей Михаила, когда собрались у нее на дне рождения. Мужчина он конечно видный, но... Теперь и его приходится содержать. Иногда ей даже казалось, что Ларочка сделала это ей назло, чтобы над ней посмеяться. А может и нет. Все же она мне очень предана, а глаза и уши мне здесь нужны. Зоя Владимировна часто задерживалась дома до обеда, младший сын Филипп требовал присмотра, всего лишь в третий класс перешел, да еще вторая смена, и оставить его было не с кем. Но Зоя Владимировна знала все, что делалось в офисе, благодаря Ларисе. Поэтому она и платила ей зарплату в первую очередь. Да и как не платить - ведь на ней тоже двое детей. Удивительно, что она сегодня еще не появилась в ее кабинете, где каждый день подробно и обстоятельно рассказывала обо всем. А, да, я же услала ее к Федотову, в министерство, выпрашивать деньги. Ларисе, с ее пышным бюстом и неизменным декольте, с ее взглядом из-под взлохмаченной прически иногда удавалось уговаривать мужчин на какое-нибудь спонсорство или участие в выставке богатого экспонента, и это Зоя Владимировна в ней тоже ценила. Сама она выступала в роли дамы серьезной и деловой, а роль гризетки возлагала на Ларочку.
      Зоя Владимировна выкручивалась, как могла. Набирала новых людей вместо уволившихся. Месяца три поработают и без зарплаты, можно отделаться двумя, тремя сотнями, а остальную зарплату, на которую она принимала, и на нее летели как мухи на мед, можно обещать, что скоро будет... Но потом некоторые не выдерживали и увольнялись, а уволившимся можно и вообще не платить, никто ничего не докажет, сколько он должен получить. Главное следить за дисциплиной.
      Деньги, деньги, всем нужны деньги. Они не понимают, чего ей это все стоит, что главное для нее - связи. Что она без связей в мэрии, в Думе, в префектурах? А со связями - там надавят, там припугнут, там пообещают - вот вам и экспоненты. А ведь всех надо подкармливать. А еще бегают эти надоедливые людишки и просят зарплату. "Да, и об этом надо сказать", - вспомнила Зоя Владимировна и набрала номер телефона бухгалтерии.
      - Зарплату без меня никому не выдавать!
      И еще один звонок секретарю Даше:
      - Кто будет звонить по поводу зарплаты, соединяйте с бухгалтерией, на меня не переключайте.
      И, сбросив этот груз, она немного успокоилась.
      Последнюю неделю перед выставкой фирма стояла на ушах. Проходили совещания, сверялись планировки, непрерывно звенели телефоны. Два выходных дня слились с рабочими, как само собой разумеющееся, и все как один должны были выйти на работу, хотя порой друг другу просто мешали. За день до выставки внезапно зашелестело по комнатам: "Зарплата, зарплата..." и когда в офисе появился шофер Андрей, а за ним вплыла Зоя Владимировна, радость действительно свалилась на них.
      - Устрою вам сегодня праздник перед выставкой - зарплату получите, - на минуту задержавшись в проходной комнате, сообщила Зоя Владимировна.
      Елена засветилась радостью. Что бы ни говорили, а правильно она сделала, что пришла сюда работать. И, получив зарплату, строила планы, как получше распорядиться деньгами. В офисе ходили какие-то разговоры, что дают не всем, только по личному распоряжению Зои Владимировны и только за последний месяц, а прошлые долги неизвестно когда отдадут, но у Елены проработанный месяц был первым, и она не вслушивалась в разговоры, зачем ей все знать. Правда, заглянувшая в комнату Наталья Ивановна слегка охладила ее словами:
      - Ну что, получили? Ну все, теперь это надолго, - и её полная фигура, заполнившая весь дверной проём, медленно уплыла дальше по коридору.
      Елена восприняла это как шутку и вскоре забыла о ней. И еще непонятно было Елене, почему в ведомости, где она расписалась, было написано двести рублей, а остальная сумма была написана на каком-то странном листке.
      Суета и праздничность выставки захватили и Елену. Ей досталась раздача буклетов и бейджей участникам выставки. У нее самой на груди красовался бейджик с надписью: "Дирекция. Менеджер Дубровина Елена Борисовна". Начало было немного бестолковым и путаным, целую толпу студентов привели им в помощь из института туризма по бартеру, их многочисленность и создавала бестолковость и суету. Девочка со списком куда-то исчезала, и Елена крутила головой, пытаясь отыскать ее в толчее организаторов и участников. Зоя Владимировна явилась в шикарном костюме и открывала выставку. Женщины фирмы, еще вчера ушедшие усталыми и замученными от предвыставочных хлопот, сегодня были неузнаваемы и всем своим видом демонстрировали красоту и здоровье. Костюмчики, прически, макияж, чуть раньше встали, чуть дольше задержались у зеркала, встрепенулись, засветились - и результат налицо. Да и мужчины фирмы были им под стать - костюмы, белые сорочки, галстуки... А на выставке - косметика, парфюмерия, массажеры, тренажеры - глаза разбегаются, индустрия, работающая ради красоты. И на следующий день даже не надо было задерживаться дома у зеркала - дирекции макияж делали бесплатно, тут же на выставке поутру. Все женщины захотели быть красивыми, и получили чуть позже взбучку от Зои Владимировны за то, что покинули посты. Но все равно этот день прошел весело. Была приглашена какая-то самодеятельность, звучала музыка, песни, и Елена радовалась, что у нее такая интересная работа. День закончился фуршетом.
      Прошел месяц со дня окончания выставки. Вечером старшая дочь попросила у Елены денег на обеды в институте. Но где она возьмет эти деньги? День зарплаты уже прошел, но ее все не было. Радио все время обсуждало "кризис 17 августа 98-го года", доллар куда-то умчался, и за курсом стало трудно уследить. На работе говорили о следующей выставке "Туризм и отдых", Елене тоже дали список, и она изумилась - сколько в Москве туристических фирм! Неужели на всех хватает туристов? Ей поручили обзванивать фирмы и делать пометки - кто и что сказал. Кто категорически отказался, а кто колеблется, а значит, можно ещё раз позвонить и надавить. Но многих фирм из этого списка уже не существовало, а те, что были живы, не хотели выставляться за деньги по текущему курсу доллара.
      Но самым популярным в фирме был вопрос не о курсе доллара, а совсем другой, более насущный: будет ли зарплата? и прочие вариации на ту же тему. Но никто ничего утешительного не слышал, даже бухгалтерия отмахивалась, как от мух. Уволилась Светлана, с которой Елена иногда покуривала и успела подружиться, и это ощущалось как потеря, ушли двое мужчин-менеджеров. Спустя некоторое время стали появляться новые люди - свеженькие оптимисты. Елена спрашивала у Галины Александровны:
      - Что же будут делать все эти люди? Зачем нас так много?
      - А, какая разница, сколько. Все равно бесплатно будут работать.
      Впервые Галина Александровна высказалась так откровенно, и у Елены холодок пробежал по спине. Она вспомнила, как выгребла сегодня содержимое кошелька и отдала старшей дочери. И что же дальше? Галина Александровна, увидев ее изменившееся лицо, улыбнулась и проговорила почти шепотом:
      - Зоя Владимировна обещала сегодня выдать по триста рублей основному составу, - и еще раз кивнув ободряюще: - Получим.
      - Что же так плохо с деньгами?
      - Выставок мало, конкуренция большая. Я ей говорила, давайте разовьем еще какую-нибудь деятельность.
      - И что же?
      Галина Александровна пожала плечами.
      - Не знаю. У неё другие заботы. Ей хватает.
      Елена шла на работу под зонтиком, ежилась от ветра, запахивая воротник куртки. Поздняя осень. Опала листва, весь мир стал одноцветен. Неподвижно висела темная туча в полнеба и сыпала на землю и на прохожих какой-то дождь со снегом. Всё было серым и унылым, и не только вокруг, но и в ней самой. У Елены было такое ощущение, что бултыхается она в чем-то мутном и безрадостном и никак не может выплыть.
      Как ясно всё было в прежней жизни. У Серёжи очередное повышение по службе, еще одна звёздочка маленькая, потом большая на погонах с двумя просветами, стабильная зарплата. Конечно, и тогда они своё хлебнули, помотались по свету… Пять лет в Германии прослужили - об этом только приятные воспоминания остались. Сколько вещей хороших купили: и хрусталь, и ковры, сколько подарков Елена возила маме, сестре! А сколько там можно было купить детских вещей, сколько у дочек было платьиц и кофточек! А потом ухнули на Урал. Серёжа, конечно, непрактичный, не умел налаживать нужные контакты и поддерживать их, думал, всё само собой решится: на хорошем счету, классный связист, его оценят. И оценили, получил ответственную систему слежения и звание майора. Эта дыра на Урале, маленький гарнизон в лесу она до сих пор вспоминает с содроганием. Продуктов свежих не купишь, одни консервы, куда-либо выехать - проблема, детей возили в школу за десять километров, а как дороги переметёт, дома сидят. А сама она и на работу не смогла устроиться, оставалась домохозяйкой. И всё-таки Серёжиной зарплаты хватало, всегда в срок, не то что при этой демократии. Всегда ощущала рядом крепкое плечо мужа, его заботу… Ради того, чтобы выбраться из этой дыры, Серёжа и поступил в Академию Связи, и поехали всей семьёй в Ленинград. Пришлось пожить в коммуналке. И, казалось бы, всё так благополучно складывалось, Серёжа учился на отлично, чтобы получить хорошее распределение, получил назначение в Москву и звание подполковника. Тут и мама под боком, в Одинцово, и Елене хорошо - тоже одинцовская, почти что москвичка, к себе домой вернулась. Полгода, правда, у мамы пожили, ютились, пока квартиру не получили. Тяжело военным. А вот сестра не понимает, тут же парирует:
      - А другим легко? Мы вчетвером живём в однокомнатной квартире, пятнадцать лет стоим на очереди и неизвестно, сколько ещё простоим. А вы только приехали - и на тебе, тут же в Москве квартиру получили. И всё жалуетесь.
      Ну Бог с ней, с сестрой. Тут своё бы пережить. Квартиру получили, всё бы хорошо, но вскоре началась эта тряска с новой жизнью. И зачем было ломать устоявшееся, так ли уж плохо жили? А потом - сокращение численности войск. И Серёжа попадает под сокращение. Очень переживал, мыкался в поисках работы и в результате - обширный инфаркт.
      Елена передёрнула плечами, вскинула глаза - перед ней маячил дом, где находился офис фирмы. Кажется, дошла.
      Выставка "Туризм и отдых" сорвалась, не состоялась. Свою большую зарплату, на которую Елена сюда устраивалась, она больше не получала. Периодически получала какие-то клочки от зарплаты по несколько сотен рублей. Хорошо, что пособие на дочерей приходит регулярно. Мама-пенсионерка сунула вчера старшей внучке полтинник на обеды. Но сама Елена уже не обедает. Да и не только она. Галина Александровна вчера принесла из дома картошку, и они запекали ее в микроволновке. Игорь зарос, уже не бреется, смотрит воспаленными глазами на всех - у него дома неработающая жена и маленькая дочка. Даже Лариса Ильинична прикрыла декольте и ходит в скромной кофточке. Вчера позвонила Жанна, рассказывала, как хорошо погрелась и отдохнула на Кипре, о новой норковой шубе - такая жизнерадостная и веселая, даже обещала дать взаймы пятьсот рублей. Ну почему она не может приспособиться к этой жизни, почему она не такая, с неразвитыми хватательными рефлексами, с хорошо усвоенными заповедями: не укради, не обижай, возлюби ближнего, как самого себя?
      Жанна читает ей нотации: посмотри на себя, ты же соблазнительная бабенка, тебе всего сорок лет, пора забыть о Сереже и переключить внимание на других мужчин, пристроиться к богатенькому. Ну как она забудет о Сереже, если он у нее внутри, если она по-прежнему разговаривает с его фотографией?
      Наступила зима. До следующей выставки было далеко, начался мертвый сезон. Зоя Владимировна прибывает на "ВМW" не раньше обеда, иногда в сопровождении Михаила Федоровича, который порой бывает трезвым. Главная тема разговоров - зарплата. Когда и сколько? Ходят разные слухи: к концу недели, в понедельник, на следующей неделе во вторник... Но несмотря на это, нет, нет, да и раздобудет кто-нибудь сигарет - единственная радость, которая осталась.
      Но когда наконец дождались следующей выставки "Торговля и склад", облегчения она не принесла, хотя потрудиться пришлось много. Елена уже срослась с телефоном, язык заплетался от бесконечных звонков и уговоров, трубка грозила прирасти к уху и стать его составной частью. Уже развилась аллергия от слов "примите по факсу" - программу, планировку, счет и так далее, и она начала тихо ненавидеть этот темно-серый аппарат.
      Но несмотря на все усилия выставка прошла очень вяло. Вместо предполагавшихся восьмидесяти экспонентов приняли участие только двадцать шесть. Вопрос о зарплате оставался все таким же актуальным. Елена уже вспоминала свою прежнюю работу, где платили меньше, но почти без задержек. Москва все-таки, не Кузбасс.
      Но оживление в фирме все же наступило. Спустя некоторое время Зоя Владимировна уезжала на Мальту, где устраивался семинар для представителей администраций и директоров. И началась суета. Бухгалтерия сбивалась с ног, оформляя договора, возникли непредвиденные сложности в банке с конвертацией валюты, оплачивалась гостиница, покупались билеты, и все это в короткий срок - оформить, оплатить.
      "Ма-льта", - произносила про себя Елена, и слово казалось сказочным, как и сам остров, где скоро окажется счастливая Зоя Владимировна.
      Лариса Ильинична также оживилась. Заказывая гостиницу на двоих, она была просто уверена, что поедет с Зоей Владимировной. Но как жестоко она ошиблась! Зоя Владимировна уезжала с дочерью. Лариса Ильинична ходила обиженной и оскорбленной. Кому же, как не ей - верному заму сопровождать директора в поездке на Мальту?
      А у рядовых сотрудников в голове все те же прозаические мысли: заплатит ли Зоя Владимировна что-нибудь до отъезда, ведь денег не получали давно.
      И вот в последний день перед отъездом на Мальту Елена и еще несколько сотрудников стояли и курили на лестничной площадке. Кто-то разжился сигаретами, и они дымили. Лучше не поесть, чем не покурить, что нам еще осталось! К ним поднималась только что подъехавшая Зоя Владимировна, и ее атаковали вопросами:
      - Зоя Владимировна, - начала Наталья Ивановна, - денежки вы нам заплатите?
      - У меня дети голодные, - подхватила Галина Александровна.
      - Есть хочется, не обедаем, - тоскливым голосом произнес совсем заросший Игорек.
      Зоя Владимировна остановилась, посмотрела на них и произнесла:
      - Что-нибудь будет, не волнуйтесь, с голоду не умрете.
      Ну что ж, это уже надежда.
      На следующий день Елена услышала какой-то шум, доносившийся из проходной комнаты и голоса:
      - Андрюша приехал...
      - Ну как, отвез Зою Владимировну?
      - Отвез… уже взлетела… держит курс на Мальту, и вам кое-что привез...
      - О, ну все, с голоду точно не умрем.
      Из комнат повыскакивали люди, голоса слышались со всех сторон:
      - Что... что?.. Зарплата?.. Дают?
      Елена, обрадовавшись, вскочила из-за стола. Видимо, зарплата все-таки будет! Неужели? Неужели вот так может свалиться нечаянная радость? И она выскочила из комнаты.
      Андрей с натугой тянул тяжелый мешок.
      - Зоя Владимировна обещала, что с голоду не умрете. Вот вам мешок картошки!