Старшая сестра
      Титова Л.К.

Соня смолоду была неленивой. Да и как тут будешь, коли старшая, а за тобой хвост вон какой! Пятеро их в семье росло, четыре девчонки да мальчишка один. Бывало, купаться на реку и то не пойдёшь без хвоста, кого-то с собой обязательно брать приходится. В речке бултыхаешься, а сама на берег поглядываешь, как бы там Анюта не зашла на глубину, плавать-то ещё не умеет. А не Анюту, так Кольку с собой надо брать, а не Кольку, так Верочку, а тогда уж и Анюту, чтоб за Верочкой присматривала. А вскоре и последняя - Галя родилась.

Оставила как-то Анюту за Галей присматривать, мать с отцом на покосе были, а она взяла дом на ключ заперла и на речку убежала купаться. Соня из магазина приходит, слышит - ребенок плачет, няньки нет, и дом заперт. Бегала под окнами, бегала, кричала: "Галя, Галочка, успокойся, я сейчас приду". А потом взяла прут, да на речку за нянькой. А та заметила её и дёру. Выскочила из воды и в кусты, Соня с прутом за ней, да разве догонишь?

А уж как школу окончила да в город уехала, стала душа болеть, как бы и младших за собой потянуть и в городе устроить. Да ведь ещё и образование хотелось бы дать. Сама на вечернее отделение поступила, на инженера стала учиться и всё думала, как Анюте помочь в городе обосноваться да как Колю потом вытащить сюда же. А уж о Галочке младшенькой - любимой и никогда не забывала. Не зря же на руках у неё росла. Матери некогда, в школе учительницей работала да хозяйство своё, жизнь сельская, как у всех, хоть учитель ты, хоть кто, без коровы и поросёнка не проживешь. А отец ещё и с ленцой был, всё на матери выехать хотел, нисколько не жалел. Сам из кержаков - вредный, и ударить мог.

В городе и сама мыкалась по квартирам, где только не жила. Но институт окончила. И когда замуж вышла, тоже по чужим людям вначале скитались, комнату снимали. Да ещё, слава Богу, как раз к рождению дочери квартиру однокомнатную получили. Уж как радовались! Своя, отдельная, с ванной, горячей водой, тёплым туалетом, не надо "до ветру" на холод выскакивать, как в частных домишках приходилось.

А через год в эту однокомнатную взяла младшую сестру Галочку, чтобы в девятом и десятом классе она в городе доучивалась. Чтоб осмотрелась, с городом освоилась, выбрала бы - куда учиться пойти.

И вот вечером Соне только и забота: всех по углам растаскивать. Ребёнку спать надо - завтра в садик, мужа от телевизора не оттащишь - фильм хороший. Гале уроки надо делать, а она тоже в телевизор уставилась. И всё это в одной комнате! Вот тебе и отдельная квартира, вот тебе и рай. Как пожили немного, так вскоре тесно стало. Но куда денешься? Хорошо никогда не жили.

А уж когда Галя поступала в институт, сколько волнений было: сдаст - не сдаст? Пожалуй, больше, чем за себя волновалась. Да девка-то хоть и способная, но с ленцой, и погулять любит. Приходишь с работы - её нет, гулять пошла. Одни нервы! Поступила в строительный институт, что неподалёку был. Стала учиться - не нравится. Спрашивается: чем думала, когда поступала? И всё. На втором курсе бросила. Соня уж и так ей и эдак: "Надо учиться! Ну как теперь без образования?". Год ещё проваландалась, работала, потом на вечернее отделение в Институт связи поступила. Кое- как окончила.

Да это ещё не всё. Анюта школу окончила, год в деревне промаялась, жалко сестру, позвала в город. И куда же, опять к себе в однокомнатную квартиру. На полу матрас стелили на ночь, пола свободного ночью не оставалось, в туалет, если приспичит, с трудом пройдёшь, сплошные спальные места. Да никак её, эту Анюту не растолкаешь, уж такая ленивая и пассивная. Кое-как в училище при своём заводе устроила, на монтажницу полупроводниковых приборов учиться. Ну еле-еле душа в теле, не хочет учиться и всё тут!

А за ней следом Колька школу закончил. Тоже в город хочет. Ну куда денешься, разве откажешь своему родному братцу? Да и мать как обидишь? Вот и его к себе взяли, в "отдельную однокомнатную". Стали думать: куда класть на ночь? Уж и на полу места не найдёшь. Хорошо, муж у Сони сообразительный. В коридоре с антресоли дверцы снял, нарастил её, вещи пришлось оттуда убрать, матрас постелили, вот там Коля и спал. Войдёт соседка рано утром в прихожую, а сверху ноги торчат. Вот смеху-то. Вот так и устраивались. Всех толкала дальше учиться, да не из всех толк вышел…

Соня слегка замешкалась, собирая сумку, глянула на часы, не опоздать бы на электричку, кинула кошелёк с деньгами да ещё пирожков со щавелем, что вчера пекла, и помчалась на дачу. И пока ехала, снова мысли по жизни пробежали, то маму вспоминала, она ведь тоже у неё умирала, тогда уж квартира двухкомнатная была, правда, дочь уже взрослая в институте училась, но разве маме своей откажешь? Забрала её из деревни к себе, два года у неё прожила, да вот уж десять лет как похоронили. Одна сестра Вера в деревне осталась, а остальные в городе. Летом очень тянет на родину съездить. Прошлым летом втроём ездили с Галей и Колей. Сходили к речке, искупались. Опустела деревня. Бывало, в детстве слышишь: шум, гам, глянешь - целая ватага детей по улице идёт на реку купаться. Просишься у матери:

- Мам, отпусти на речку.

А она:

- То не сделано, другое не сделано…

- Да сделаю всё, как приду!

Отпустит, но только чтоб младших с собой взяла. И идёшь, младших как цыплят за собой ведёшь. На ходу раздеваешься и в речку! В начале лета вода ещё холодная, а песок на берегу горячий. Поплюхаешься, да на песок!

Где оно, детство золотое?

А сколько с неё мать стружку снимала! Уж потом, когда мама у неё последние годы доживала, вспоминала она матери строгость эту:

- Ну что ты меня так строгала?

А мама отвечала:

- Да как же иначе мне с вами справиться? Вас ведь вон сколько!

Больше всего мороки с Анютой досталось. На работу после училища к себе устроила на завод, да только от стыда краской покрывалась. То прогуляет, то работу выполняет тяп-ляп, брака много. И всё ей, сестре выговаривают. Сама себя никогда не роняла, никаких упрёков в свой адрес не слышала, а тут вот поди ж ты. Только ходи и утирайся. Сама Соня с детства была ответственной и работящей, может, потому что старшая? И столько она с ними билась со всеми - с младшенькими, столько сил положила, чтоб в люди вывести! Порой досада брала: ну что ж они такие ненормальные! А потом другая мысль пришла: а может быть, они-то нормальные, это я ненормальная, всё пытаюсь всех вывезти, воз неподъёмный на себя взваливаю?

Анюта кое-как замуж вышла, уехала в соседний город. И не едет, глаз не кажет, только на похороны мамины и приезжала. Мама всё ей - Соне наказывала:

Съезди ты, Соня, погляди, как они там живут.

Ну собралась Соня через год - поехала. Трое детей уж у Анюты было. И лучше бы не ездила. Квартира - срамота одна. Сколько лет прожила на свете, такого бардака ещё не видела. Комнаты хламьём завалены: и пол, и шкафы - всё какими-то кульками, пакетиками закидано и разным тряпьём. Квартира облезлая, не мытая и давно не крашеная, Анюта растолстела, еле поворачивается, и всё стонет: ох да ах.

Ехала назад Соня и говорила себе: "Всё. Нет у меня больше сестры Анюты. Её подъёмным краном не сдвинешь с места и никак на неё не повлияешь. Ей что ни говори, хоть расшибись. Пусть она живёт по-своему, а мы по-своему…"

И на этом успокоилась, переживать больше за неё не стала. Жалко было всех трудов потраченных, но её не переделаешь. Да и все уж они теперь самостоятельные. Двое рядом живут: Галя и Коля. А как мамы не стало, она им и за сестру старшую, и за маму.

Тем временем, пока мысли её бежали, и до дачи своей Соня добралась. Дача не дача, сараюшка какая-то, поставили ещё с мужем, когда был Лёша живой, но зато участок - четырнадцать соток. Отхватили они тогда в 90-м году аж два участка по семь соток. С продуктами совсем плохо стало, так хоть своё вырастить да этим продержаться.

Ох, как накинулись тогда в охотку на эту землю! Копали лопатой, вгрызались в траву, в бурьян! Хоть и с высшим образованием оба, а не забыли, как с земелькой общаться. Сколько навоза ещё навозили, чтоб удобрить, ничего ведь расти не будет, если не подкормишь. Сначала в землю вложить надо, потом она урожаи тебе отдавать будет. А то!

От электрички идти недалеко, чуть лесочком придорожным пройдёшь, и дальше поле, а в поле их участки. Здесь и проходит фронт, где борются за выживание. У кого дома уж поставлены, а у многих, как и у неё - сараюшки, а где и вовсе участки пустые, бурьяном заросли.

Всё лето она вкалывала на огороде. Это был её тыл. На пенсию разве проживёшь? А работу если и предлагают, так платить всё равно пенсионерам не хотят. Всё норовят, чтоб мы за две тысячи на них работали. Да застрелись они со своими двумя тысячами! Мы и огородом прокормимся. С огородом и огурчиков своих насолишь, и помидоров, и кабачки тебе, тыквой запасёшься - она и до весны пролежит. А картошки сколько она накапывает! И себе на всю зиму, и дочери хватает.

Вот так жизнь и проскочила, совсем недавно молодая была, замуж выходила, а теперь пенсионерка. Жалко, Лёша рано умер. Оставил её одну. Как ни ссорились, а всё-таки вдвоём лучше, чем одной. Да последние годы и не ссорились. Это пока дети растут, из-за них много стычек по разным поводам, а как выросла дочь, что им делить? И сами поутихли, гонору поубавилось. Сватались к ней мужчины одинокие, да зачем они ей? Женщина она самостоятельная и на черта ей эти мужики, обстирывай их да корми! Лучше она с внучкой лишний раз побудет, с ней тоже хлопот хватает, то на музыку отвести-привести, то к врачам сходить. Родители работают - деньги зарабатывают, надо им помочь.

Ну вот и усадьба её. Цветы, что дочка посадила у калитки, глаз радуют, сразу улыбнуться им хочется. Сумки скинула на лавочку, домик свой отворила, а глаза уже по участку шарят, где какая работа её ждёт. Парник давно к себе призывает, помидоры пасынковать да подвязать пора. Соня прошлась по участку, испытав и озабоченность, и некоторое чувство гордости. Хоть и одна она теперь пластается, дочь редко приезжает, ещё у родителей зятя дача - настоящая, где отдыхать приятнее, но всё же участок не запущен, всё путём. Вон травища с краю, правда, разрослась. Ох, и когда всё успеть!

В парнике духота, даже в купальнике жарко. Периодически выскакивала, чтоб надышаться, хватая воздух, как рыба, выброшенная на берег. И снова ныряла в парник.

За день наворочала много. Можно сказать, всю программу выполнила: и в парнике порядок, и травищу выполола. Посидела на лавочке, на солнышке погрелась, телу дала отдохнуть. В молодости пофасонились: туфельки, причёски, платьица модные, а теперь всё больше земля к себе призывает. Поживём ещё, но и возврат уж скорый.

Дальше самое приятное: урожай подсобрать, сумки наполнить и домой. На ночь оставаться не стала, с Лёшей часто оставались, а одной и боязно, и скучно. И вечером отправилась Соня электричкой в обратный путь.

Дома всё было в порядке, холодильник призывно урчал, заботливо храня ёё припасы. Ну что ж, значит, зиму проживём благополучно.

Женщина она обстоятельная, хозяйственная, и главное у неё в доме - это холодильник. Он стоял в большой комнате на почётном месте - по середине ближней ко входу стены. Был он шире обычных холодильников, и в высоту - дай Бог, на маленькой кухне никак не помещался и вот занял это почётное место. Провизии вмещал - пропасть! Ну а как же! Летом с огорода сколько всего надо на хранение поместить, ягоды свежие наморозить. Запасёшь на зиму: клубники, жимолости, смородины чёрной - вот тебе и витамин на всю зиму, и себе, и дочери с зятем, и внучке. Особенно внучке, как же без витаминов? Она же растёт. Вон уж в четвертый класс нынче пойдет.

К работе Соня с детства приучена, корни крестьянские. Образование получили, а всё равно далеко от земли не уходили. Бабушка Анастасия Илларионовна, основательница их рода, в столыпинские реформы сюда в Сибирь с мужем и тремя детьми приехала издалека, из-под Вятки, и поселились они на юге Новосибирской области. Земли здесь хорошие, понравилось, и остались жить навсегда.

Ох, сколько мудрого и доброго слышала она от бабушки, сколько ума она в неё вложила! Мудрость природная, не нахватанная, от земли. Целый кладезь пословиц и поговорок - на каждую жизненную ситуацию. До сих пор Соня свою бабушку вспоминает. Умерла она, когда ей было 17 лет, а бабушке - 88. Как она её любила! Очень с ней дружны были. Она рассказывала "про жизнь", а Соня слушала. Семеро детей было у бабушки, один умер, шестерых подняла. Когда коллективизация началась, оставались с тремя детьми, остальные отдельно жили. Хозяйство своё было, конечно: два коня, корова, поросёнок. Для Сибири это не редкость. Их не раскулачивали, но всё обобществили, даже кур забрали, и живи, как хочешь. А как в деревне без коровы, чем детей кормить?

Да, много чего на своём веку она повидала. Сонина мама - младшая, на учительницу выучилась, а другие тёти, дяди в колхозе работали. Тётушка Маня в войну зерносушилкой заведовала. Покоя не было, и утром, и вечером туда бегом, и в выходной. Не дай Бог, что случится, зерно сгубят - всё - статья, в лагеря тут же отправят. А как пенсию пришла пора получать, оказалось, не заслужила. Часть стажа трудового у неё в колхозе, а часть - в совхозе. Ни там, ни там стажа не хватало, а они, оказывается, не складываются. Вот так и жила без пенсии. Ну как же, ведь она же в Америке в совхозе работала! А потом уж как вышел наконец указ - засчитывать общий стаж, стали пенсию приносить - аж 24 рубля. Тётя Маня вся светилась от радости и говорила:

- Вот теперь жизнь у меня: не успеешь оглянуться - уж опять деньги несут.

И счастливая такая…

Да, всё познаётся в сравнении. До новой жизни тётя Маня не дожила. Ей и той хватило.

Соня разложила по местам привезённые с дачи овощи, прошлась по квартире, на ходу поправляя, где что не так. В квартире двухкомнатной, которую позже получили, Соня одна теперь проживает. Муж рано умер, дочка замужем, отдельно живут, и Соня одна ходит по квартире из угла в угол, вспоминая былые дни…