С работы уходили вместе с Аллой и вместе пошли на автобус. Как-никак соседки - жили в одном доме. Когда они выходили из корпуса и направлялись к автобусу, увидели Сергея, идущего вместе с Леной.
- Он что же женился на этой, на Лене? - спросила Алла.
- Да, говорят.
- Я не понимаю тебя. Ну, ты его просто отдала.
- Я?!
- Не прикидывайся.
- А что, было заметно?
- Ну, ещё бы! Он так сиял, когда приходил к тебе.
- Он приходил ко мне по делам.
- Знаем мы эти дела. Если бы меня так любили, я бы не упустила.
- Наверное, она лучше.
- Да брось ты.
А ещё через неделю Таня шла к художественному салону, что на площади Юности, и столкнулась с Сергеем. Он был мрачноват, не улыбался. Пристально смотрел на неё, потом сказал:
- Я ничего не забыл. Я всё помню.
Таня молчала.
- Ты сама виновата, - продолжал он.
- Всегда легче, когда найдешь виноватого.
Они ещё помолчали. Таня уже хотела уходить. Но он задержал её и спросил:
- Ты живешь одна? Мама уехала?
- Да, уехала.
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
Таня возмутилась в душе, но виду не подала. "Хочет сохранить тот статус, который он мне предлагал? Нет уж. Если у меня когда-нибудь и будет любовник, то только не он!". А вслух сказала сухо:
- Нет, не хочу.
И они ушли в разные стороны.
Дома она думала: "Он и не знает, наверное, что моё самое большое желание теперь - не видеть его вообще. И тогда постепенно будут всплывать в памяти те прекрасные минуты, которые были в этой истории. А так только всё теряется и мельчает".
Надо менять работу. И лучше, если я буду работать не здесь в Зеленограде, а в Москве. Сажусь утром на экспресс, и нет меня. А если работа вблизи вокзалов, то можно и на электричке. Кстати, Костя ездит на электричке. Надо бы узнать у него, не может ли он подыскать мне работу. Но у него ведь дома нет телефона. Не идти же к нему домой. Со времени учебы она у него не была.
Таня вспомнила их плохонький домик и как смутился Костя, когда они с Томой в первый раз пришли к ним. Но позже были еще несколько раз, и он уже так не волновался. Надо раздобыть его рабочий телефон.
Костя... Снова в трудную минуту она цепляется за него. Хороша же я буду, не звонила, не вспоминала, а как что-то понадобилось, так и вспомнила. Ну и что же? Разве я не помогла бы, если кто-то из моих знакомых или однокурсников обратился ко мне с подобной просьбой?
Вдохновлённая этой светлой мыслью, Таня стала названивать однокурсникам и раздобыла- таки Костин телефон.
То ли Костин телефон тому виной, то ли попутные, мимолётные разговоры, но в этот вечер Таня вернулась в мыслях к институтским годам. Сидела и вспоминала - как бегали в театр, как доставали билеты…
Как счастлива была Таня, когда попала на "Кармен-сюиту" в Большой театр с Майей Плисецкой в главной роли. Стояла у театра и безнадежно спрашивала билеты. Мимо шли и шли счастливцы, и вдруг у одной пары оказался лишний билет.
- Идёмте с нами, не волнуйтесь, - говорил спокойный и интеллигентный мужчина, не отрывая её билета, - мы ведь сидим рядом, в партере...
И действительно, она сидела в партере, в пятом ряду. Таня до сих пор прекрасно помнит этот чёрный занавес с красной головой быка. Звучит великолепная, зажигательная музыка, занавес поднимается и... И Майя Плисецкая начинает свой танец!
Как идёт ей эта роль! Как она хороша, как соблазнительна и коварна! Как легко заманивает в сети одного, второго... Таня была в восторге! Совершенно новая пластика, рисунок танца, костюм, всё это было так ново и так здорово!
И как-то уживалось в них всё - и высокое искусство, и просто пирушки…
Голос Кости был по-прежнему грубоват и суров.
- Это Таня Волкова, - кричала Таня в трубку. - Костя, мне нужно с тобой поговорить. Давай встретимся после работы, я могу подъехать на станцию. Ты во сколько кончаешь работу?
- В половине шестого.
- И во сколько ты приедешь в Крюково?
- Так, сейчас подумаю. В восемнадцать сорок.
- Я буду у газетного киоска, ты меня найдешь, хорошо? Ну, договорились.
Таня повесила трубку. Ну заинтриговала. Не буду же я по телефону объясняться, да ещё по рабочему, и слышно плохо.
Звонок Тани был столь неожиданным, что Костя ещё долго стоял у телефона, благо, он висел на столбе и рядом никого не было. "Что у неё стряслось? - думал он. - Случилось что-то, наверное".
Остаток дня Костя думал о Тане. Вспоминал её первое появление. Явилась она светловолосой и загорелой девушкой, светлой и лучистой. Но потом оказалась колючей - не подойди. Да и светловолосость оказалась сезонной - Таня в то лето решила попробовать себя блондинкой и была ею только одно лето и начало осени. Костя вначале сожалел о потере ею светлого облика, но потом привык…
Вспомнил, как мучился он после того объяснения в любви… Он так долго носил в себе своё чувство, что в какой-то момент оно всё-таки выплеснулось наружу. На что-то ведь надеялся, а оказалось, напрасно. Иногда ему казалось, что он ей не совсем безразличен, но увы…
То объяснение и реакция Тани выбили его из седла, и он обзывал себя сентиментальным дураком. Когда болел, лежал и думал, что и она тоже не понимает его. Он любил слушать музыку, любил стихи, но не любил афишировать это. Выросший в простой рабочей семье, в плохоньком частном домишке, он мечтал о другом окружении, о другой жизни. За грубоватой внешностью и манерами пряталась чувствительная душа, которая тянулась к красоте. Он тянулся к тому, чего в его жизни недоставало, он хотел много знать, хотел любить и полюбил. И это всё воплотилось для него в Тане. Ему казалось, что его любовь и преданность должны растопить преграду, которой она отгораживалась, но ошибся.
Прошло уже столько лет после окончания института, а он всё не мог забыть её, всё ждал и на что-то надеялся. Иногда ругал себя за то, что выбрал её - девушку, что ни говори, видную. Он понимал, что сам он не очень привлекателен, не очень обходителен, грубоват, таких женщины не любят. Но если бы они заглянули поглубже, то увидели бы, что у него нежное и доброе сердце. Ему нравилось смотреть на Таню, любоваться её большими, немного удивленными глазами в обрамлении чётко очерченных бровей и длинных ресниц. Именно в ней находил он всё то, к чему стремилась его душа.
На станции Крюково Таня не была уже давно. Как-то она у неё с Зеленоградом и не ассоциировалась. Обычная пригородная станция и посёлок при ней. И где-то по ту сторону в частном секторе жил Костя.
Снова Костя вошел в её жизнь. Как будто совершился земной круговорот и привёл её к начальной точке отсчёта. Она вдруг сравнила его с Сергеем. Он никогда бы не смог обманывать и вести двойную игру. У него нет внешнего лоска, но он надёжный человек. А может быть, он и нашёл себе спутницу жизни, ведь не виделись давно? Ну что ж, я буду рада за него. Должен же кто-то разглядеть его. Как там у Блока?
Простим угрюмство, разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь дитя добра и света...
Электрички ещё не было, и она скучала. Солнышко хорошо припекало, и она вдвинулась в тень от киоска. К тому же здесь она была менее заметна, а сама могла наблюдать за всем происходящим. Вот и подошла электричка, массы заполнили платформу и потекли по ступенькам.
Где же Костя? Может, я его уже не узнаю?
Ну как же, вот она, его светловолосая голова. Костя был прямым и высоким, и Таня улыбнулась, увидев знакомую фигуру. Она вышла из тени и медленно пошла навстречу. Костя посмотрел в одну сторону, другую, спокойно, без суеты и, наконец, заметил её. Они разглядывали друг друга, пытаясь увидеть следы перемен.
- Привет, - мягко улыбаясь, произнесла Таня.
- Что-нибудь случилось?
Его глаза были озабоченными, он вглядывался в Таню, пытаясь понять причину её звонка.
- Ну, а разве я не могу просто позвонить, чтобы увидеть тебя?
- Ты, меня? Это уже интересно.
Таня засмеялась.
- Сейчас всё объясню. У меня деловая беседа. Пройдёмся?
Они пошли в сторону города. Костя всё еще настороженно смотрел на неё, слегка изучая. Таня взяла его под руку, дабы немного смягчить его.
- Костя, ты не устаёшь ездить в Москву на работу?
- Да нет, я работаю недалеко от трёх вокзалов. У меня час десять минут уходит на дорогу, некоторые москвичи столько же тратят.
- А ты не мог бы мне помочь перебраться в Москву? К вам или еще куда-нибудь?
- Что это ты вдруг?
- Да ты знаешь, обстановка на работе как-то испортилась, хочется уйти. И к тому же в Москве буду чаще бывать, сколько можно здесь в Зеленограде киснуть.
- Но ведь некоторые из Москвы сюда ездят.
- Ездят за высокими должностями. - Она вспомнила своего начальника отделения.
- Ну хорошо, я поспрашиваю, если тебе это нужно.
Оба думали: что же теперь? О чем говорить? Расспрашивать о личной жизни не очень удобно.
- А как вообще жизнь у тебя? - бодро спросила Таня.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну так, в личном плане… - Таня постаралась остаться безразличной и всё же, когда Костя сказал: "Всё так же", почувствовала облегчение, как собственница.
- Я слышал, ты квартирой обзавелась?
- Да! - воскликнула Таня, и ей стало неловко, ведь на новоселье были однокурсники, а его она не приглашала по известным причинам. Всё же отношения у них были особые, и ей не хотелось его травмировать.
- Приходи в гости как-нибудь.
- А почему как-нибудь? - тут же спросил Костя.
Таня опешила. Это не входило в её планы. Она собиралась немного пройтись и на этом закончить аудиенцию. Но отказаться ведь тоже нельзя?
- Ну хорошо, поедем сейчас. Тогда придется садиться в автобус. Только боюсь, мне нечем будет тебя угощать.
- Зайдём в магазин... - Костя словно поддразнивал, поймав на слове, но тут же отвернулся и сказал уже суше: - А впрочем, нет. - Он понял, что приглашение её было вынужденным, и не хотел навязываться.
- Да нет, пойдём же, - Таня почувствовала себя виноватой, но он уже замкнулся. - Знаешь, - сказала она с улыбкой, - я не люблю, когда меня застают врасплох, и у меня ничего нет. Как только будет информация для меня, ты мне позвонишь, придёшь в гости и всё мне дома расскажешь. А я за это время припасу чего-нибудь к столу, договорились?
Глаза Кости потеплели, он улыбнулся.
- Хорошо. - И добавил: - У тебя усталый вид и какая-то грусть в лице...
Таня усмехнулась:
- Прожитые годы накладывают свой отпечаток на наши лица.
И вдруг ей захотелось рассказать Косте обо всём, что с ней случилось, об истории с Сергеем… Он поймет и защитит её…
... Но тут же спохватилась: "Глупо".
Костя посадил её в автобус и смотрел вслед, и Таня смотрела на него, стоя на задней площадке. И вдруг ей стало жаль, что она уезжает от него. Что-то родное было в этой высокой, долговязой фигуре…
Вечером Костя снова думал о Тане. Встреча эта разбередила душу…
Он достал фотографии и стал их рассматривать. Вот она смеющаяся, таких всего одна, больше серьёзная или грустная. Особенно ему нравилась вот эта, со свечой. Они втроем за столом: он, Игорь и Таня в гостях у Юры. Таня поднесла руку к виску и глубоко задумалась. Он поставил две фотографии рядом. Вот такая она и есть - переменчивая: то грустная, погружённая в себя, то весёлая.
Потом он лежал на диване, закинув руки за голову, и снова думал о ней. Он всё ещё любил её. Он до сих пор не встретил никого, кто мог бы заменить её в его сердце. Увлекался когда-то и другими девушками, но всё это было до Тани. Сейчас у него была одна связь с разведённой женщиной, он наезжал иногда к ней в Москву, но большой радости она ему не доставляла. Как-то ничего не загоралось внутри, в душе… Просто хотелось почувствовать себя мужчиной. Но всё же он подумывал о женитьбе, надо же когда-то обзаводиться семьёй. И вот этот звонок, и всё прокручивается заново, как киноплёнка.
Иногда он представлял, как входит Таня в его дом, и он видит в её глазах, что она пришла насовсем, она наконец осознала, как хорошо ей будет с ним. И дом сразу оживает, наполняется её смехом, в нём становится светлей…
"Ваше величество, женщина, как вы решились ко мне?.."
Да, но, к сожалению, он ей не нужен.
И всё-таки, и всё же в глубине души он на что-то надеялся…
Вечером Тане позвонила Вера. Она была чем-то взволнована.
- Что у тебя?
- Валера мой куда-то пропал. Обмывали премию на работе, с работы ушел, а дома до сих пор нет.
- Ну, значит, забрели к кому-то домой, еще не всё обмыли.
- Мы завтра собирались поехать на Истринское водохранилище, дети настроились, собрались, а папа пропал. И как он завтра поедет, не знаю. Да, кстати, ты не хочешь поехать, место в машине свободно?
- Не знаю, я как-то морально к этому не готова. Посижу дома.
- Ну что тебе, молодой девушке дома сидеть.
Вера кое-что знала о драме, происшедшей в Таниной жизни, без подробностей, но догадывалась и пыталась её развлечь. Но у Тани совершенно не было желания куда-либо ехать. Не было вдохновения.
- Ну, как хочешь.
- Ты не волнуйся, еще только двенадцатый час, я думаю, Валера скоро появится.
Слова Тани немного успокоили Веру, но она ведь знала не всё. Дело в том, что в жизни Веры произошло одно весьма странное событие. Вера была на свидании, хотя сказала Валере, что идет в театр с приятельницей. Когда она вернулась, Валера заметил, что она выпила.
- Вы что же, с подругой пили?
Вера слегка смутилась, но все же ответила как можно веселее и непринужденнее:
- Да, ты знаешь, пошли в буфет и взяли шампанского!
Но, кажется, у Валеры остались сомнения. И вот сейчас она думала, не связан ли сегодняшний загул с этими сомнениями.
А всё произошло случайно и так неожиданно, что трудно даже в это поверить…
На днях она поехала в Москву и (кто бы мог подумать!) встретила свою первую любовь. Только приезжие могут так встретиться в центре Москвы. Она ехала в троллейбусе по улице Горького, повернула голову и встретилась взглядом с сидевшим недалеко мужчиной. Он тоже смотрел на неё, и они узнали друг друга. На следующей остановке они вышли.
- Саша, ты?!
- Верочка, какая приятная неожиданность!
"Неужели приятная?" - думала Вера. Она разглядывала Сашу. Сколько же прошло лет? Шестнадцать?
- Я тебя сразу узнала, - сказала она, - хотя уже седина появилась в висках. Постарели мы с тобой.
- Ну уж, не прибедняйся, ты хорошо выглядишь. Ну рассказывай, как живешь, где, здесь в Москве?
- Да не совсем в Москве, в Зеленограде.
- А я в командировке, проездом.
- Понятно. И где ты остановился?
- В гостинице "Минск", туда, ближе к Пушкинской площади.
- Москвичи, по-моему, случайно не встречаются в этом огромном городе, только приезжие могут вот так встретиться, - улыбаясь говорила Вера.
- Судьба. Ну так рассказывай. Кольцо на руке, значит, ты замужем.
- Еще бы, в мои-то годы. Двое детей, дочке пятнадцать и сыну одиннадцать.
- Значит, ты вскоре вышла замуж. Ну что ж, хорошо.
Он задумчиво посмотрел на неё.
- Да, через полгода, - с грустью проговорила Вера, - вслед за тобой.
- А у меня сын такой же, как твоя дочь - пятнадцать было недавно. Может быть, мы посидим с тобой где-нибудь, в ресторанчике или в кафе, поговорим.
- Нет, ты знаешь, я не могу задерживаться, меня дома потеряют. К тому же ужина у меня нет, голодными останутся.
- Тогда, может быть, завтра?
- Завтра? - повторила Вера и задумалась. Она почти никуда не уходила одна, под каким же предлогом ей уйти? Сказать, что сегодня купила билеты в театр и идет с подругой? - Хорошо, - решилась она, - давай завтра. Где?
Он на минуту задумался, потом посмотрел на неё и сказал:
- Возле гостиницы "Минск", там и ресторан есть - посидим. - Он ободряюще улыбнулся.
Вера слегка разволновалась, но согласилась.
- Ну что ж, до завтра, - сказал он, подсаживая её в троллейбус.
Весь обратный путь в экспрессе Вера думала об этой встрече. Всё всколыхнулось в ней. Она сидела, погруженная в свои мысли, смотрела в окно и не видела там ничего. Она видела только своё прошлое - шестнадцать лет назад. Как она любила Сашу! Да ведь и он любил её. А потом он уехал в отпуск и оттуда приехал с женой. Что там случилось, как это произошло, она не знала, не расспрашивала. Она не стала требовать с него объяснений. Всё это было так убийственно, что она не могла даже разговаривать с ним. Да она и не была уверена, что он хотел этого, потому как всё было кончено. Только с самой близкой подругой она поделилась, и Люба сопереживала ей.
Вначале Вера была безутешна. Это был такой удар! Но понемногу успокоилась, а через некоторое время за ней стал ухаживать Валера. Он был весел, любил балагурить, Вера оживала рядом с ним. И вскоре вышла за него замуж. Она не любила его так, как любила Сашу, Валера любил её гораздо больше. Он боготворил её тогда. И Вера решила, что этого достаточно.
И вот такая неожиданная встреча! Вера колебалась: идти, не идти? Ведь она ничего ему не простила, но относилась уже к нему с мудрым спокойствием.
На следующий день она сидела с Сашей в ресторане. Народу было немного, тихо и спокойно, можно и поговорить. Он рассказывал ей о своей работе. Жил он в Воронеже. Вера смотрела на него. Ей хотелось спросить: помнил ли он её все эти годы и не жалел ли о разрыве? Нет, точнее, вспоминал ли? Но всё же не стала спрашивать. Ведь отрицательного ответа не может быть. Он ведь не сможет сказать "нет", чтобы не обидеть её, а если скажет "да", то будет ли это искренне, неизвестно. Да и зачем эти вопросы в лоб? Ведь есть косвенные доказательства, что помнил. Ну а о его чувствах пусть будет то знание, которое у неё есть, которое она помнит. Ведь прошло столько лет, а мужчины не сентиментальны и не так романтичны, как женщины. Они больше помнят факты, а не чувства и слова. К тому же, вероятно, он многое уже забыл и может сказать не то, что чувствовал тогда. А Вера всё помнила прекрасно, словно это было вчера - все его признания, его слова...
Но без воспоминаний не обошлось, и он все же многое помнил. Вера была благодарна ему за это и за то, что узнал её сразу и обрадовался, ведь мог сделать вид, что не заметил или изобразить, что ничего между ними не было.
Народу в ресторане всё прибавлялось, и музыканты уже взялись за свои инструменты.
- Шумно здесь уже, трудно разговаривать. Пойдём лучше ко мне в номер.
Вера вопросительно посмотрела на него, и ей показалось, что она получила ответ на свой вопрос. Но она сделала вид, что не поняла. А он в свою очередь всё понял, но подумал, что женщине хочется сохранить невинность. "Ну что ж, днём невинность им к лицу".
- Пойдём, - просто сказала она.
Они поднялись на четвертый этаж, Саша достал ключи и открыл дверь. Номер был одноместный, довольно скромный, но чистенький и светлый. Саша прихватил из ресторана бутылку шампанского, шоколад и орешки. Он поставил всё это на стол, повернулся к ней, привлек её к себе и поцеловал.
- Как давно мы не целовались, Верочка. Ты помнишь, как это было?
- Помню, конечно, помню.
Вера отстранила его руки и села в кресло. Саша откупорил бутылку и налил шампанское в стаканы.
- Шампанское из стаканов? - иронично заметила Вера.
- Что делать, гостиница.
Ей хотелось, чтобы он сказал ей что-нибудь ласковое, но он не говорил... "Постарел" - подумала она. Тогда она решила продолжить нейтральную беседу.
- Ну и как тебе живётся? - спросила она, но тут же подумала: "Даже если и не очень, не будет же он жаловаться мне". И он ответил соответственно.
- Ничего, всё как у всех. А у тебя?
- У меня тоже всё нормально, дети подрастают. С Юлей меньше хлопот, а вот с Женкой побольше.
- Да, мальчишки они такие.
Он ещё подлил шампанское в бокалы.
- Ну, будь счастлива, Верочка.
Вера чувствовала себя помолодевшей. Как давно она не была на свидании, и как долго в ее жизни не было чего-нибудь эдакого, безрассудного. Глаза ее заискрились, она закинула ногу на ногу и смело посмотрела на Сашу. Саша подошел к ней, взял её руку и поцеловал, и она смело пошла навстречу тому, что должно было случиться...
Лёжа в постели на его плече, она думала о том, что это как бы завершение их любви. Она должна была принадлежать тому, кого любила больше всех, ведь тогда они не были близки, тогда она была слишком молода. Он повернулся к ней и стал целовать её лицо. И он любил меня и должен принадлежать мне хотя бы сегодня, сейчас. Я забрала его на сегодня у той, которая ворвалась в нашу любовь и отняла его у меня.
Он проводил её до Речного вокзала и посадил в экспресс. Они ни о чем больше не договаривались, хотя он ещё день будет в Москве. Вера подала ему руку и внимательно посмотрела на него, пытаясь запомнить его облик. Она понимала, что больше они не встретятся. Она хотела произнести: "Мы больше никогда не увидимся с тобой...", но не смогла. "Никогда" - какая вечность в этом слове, как веет от него холодом, бесконечностью и небытием. Она взглянула ещё раз в его лицо, он поцеловал её в щеку, и на этом они расстались. На этом всё закончилось.
Вера стряхнула с себя воспоминания и, наконец, услышала звуки открываемой двери.
- Господи, наконец-то!
Валера улыбался в дверях.
- Верунчик, я задержался…
- Ну да, Лилёк, я в Тимирязевском... я не лежал, я стоял, меня прислонили, две старушки, божьи одуванчики...
Вера взяла его под руку и ввела в комнату. Валера ступал рядом нетвёрдым шагом.
- Ты сердишься?
- Ну как ты думаешь? На работу позвонила - уже ушли, а где вы - неизвестно.
- К Диме зашли… ещё посидели…
- Да уж вижу. На водохранилище завтра поедем? Дети уж собрались?
- Поедем, конечно, поедем…
Вера критически осмотрела мужа. Да, но сможет ли он протрезветь, как следует до утра?
На следующий день Таня отсыпалась. Проснулась около восьми часов, но решила, что слишком рано и ещё попыталась уснуть. Но уснуть не удавалось, организм её явно проснулся. Она ещё поворочалась в постели и открыла глаза.
"И чего не спится?" - спросила она себя и сама же нашла ответ: "Это предки твои в тебе стучатся, они к этому времени уже давно коров подоили, на пастбище выгнали и в поле работали. А мы все в постели валяемся", - укоризненно подумала Таня, но вставать не стала, решила поваляться ещё. Протянула руку и взяла томик Стендаля. Наткнулась на трактат "О любви".
"... душа, затосковав от жизни без любви, незаметно для себя создает образец совершенства. В один прекрасный день она встречает существо, похожее на этот образец, кристаллизация узнаёт свой предмет по смятению, которое он вызывает в ней, и душа навсегда отдает владыке своей судьбы то, о чём она давно мечтала. Женщины, подверженные такому несчастью, слишком горды душой, чтобы любить иначе, чем страстно. Для них было бы спасением, если бы они могли унизиться до легкого романа".
Уж не обо мне ли?
И ещё: "Любовь - восхитительный цветок, но надо иметь мужество, чтобы сорвать его на краю пропасти. Не говоря уже о боязни показаться смешным, любовь постоянно видит перед собой несчастье быть покинутым тем, кого мы любим, и тогда на всю жизнь нам остается только смертельная тоска".
Как много написано ещё в начале девятнадцатого века, а каждое поколение как бы открывает для себя заново всю гамму чувств. Нет, о любви ей сейчас читать противопоказано. Лучше почитать о дружбе, но у Стендаля этого нет. Снова вспомнила Рюрикова и его "Три влечения". Так что же важнее? Рюриков говорит: гармоничная любовь - это три влечения: души, ума и тела. А если нет трех, что важнее?
По словам папы, близкий человек - спутник жизни должен быть, прежде всего, другом, надежной опорой в жизни, защитником, хорошим отцом. Вера говорит, что важнее, когда больше любят тебя, нежели ты, меньше будешь мучиться. Хорошо им, всё им ясно, а мне вот до сих пор неясно ничего.
Снова вернулась к Стендалю, полистала. У Стендаля есть много и другого интересного и познавательного. Хотите изучить Рим, перед тем как отправиться в путешествие? Прочтите "Прогулки по Риму" - целый том путеводителя с описанием памятников архитектуры, древностей, фресок, залов дворцов с их подробным описанием, историй создания картин, описание итальянских нравов. И всё это написано не сухим языком ученого, а живым языком писателя Стендаля - гражданина Франции Анри Бейля, воевавшего в войсках Наполеона и побывавшего вместе с ним в Москве. А если хотите подробнее познакомиться с живописью, прочтите "Историю живописи в Италии". Ведь Анри Бейль очень любил Италию и жил в ней долго. Он даже мог себе позволить такие фразы:
"Миновав отвратительнейшую страну на свете, которую глупцы называют прекрасной Францией, мы прибыли из Парижа в Базель.."
Каков, а?
Таня взглянула на часы и решила, что можно уже и встать. К тому же надо сделать уборку, отнести бельё в прачечную. Одним словом: трудитесь барышня, трудитесь.
За этим и прошла половина дня. А во второй половине дня зазвонил телефон. У Тани что-то екнуло под сердцем. Смешно, но тут же предстало видение: Сережа сидит после ужина в кресле и читает газету, она подходит к нему сзади и обнимает его... Таня взяла трубку.
- Таня, - послышался незнакомый женский голос.
- Кто это?
- Таня, Таня, - женщина заплакала.
- Что случилось?
- Это Верина соседка. Авария, они попали в аварию, Валеру насмерть...
Таня помертвела.
- Не может быть... Нет, этого не может быть!
- Да, Таня, Вера просила меня позвонить, - продолжала плакать женщина.
- А она что? Она нормальная, она жива? - Таня поняла, что говорит глупость.
- Их всех забрали в больницу. Поезжай в больницу.
- А где они?
- В травматологии.
- Хорошо, я сейчас еду.
Таня быстро одевалась, руки её дрожали, она не помнила, как выскочила из дома и помчалась в больницу.
Веру она встретила в холле, её уже отпустили домой и Юлю тоже. Юля стояла рядом, испуганная и дрожащая.
- Вера, ну как же это? - Таня бросилась к сестре. Вера увидела Таню и расплакалась. Таня обняла её и прижала голову к себе. Лицо её было в ссадинах.
- Ну не плачь, успокойся, не плачь.
Таня уже и сама не могла сдержаться и тоже плакала, хотя всё еще успокаивала сестру.
- Валеру на-сме-рть, ты представляешь, Таня, грузовик выехал с проселочной дороги… это всё грузовик, он виноват...
- А Женя? Где Женя?
- Женю оставили в больнице, - заговорила дрожащая Юлечка. - У него спина сильно ободрана, лицо поцарапано и сотрясение мозга, но говорят, что не сильное.
- Он сидел сзади, за папой, - продолжила Вера.
"Боже мой, неужели Валеры уже нет в живых!" - думала про себя Таня, продолжая обнимать их обоих.
Вера снова разрыдалась.
- Успокойся, ну успокойся же, Верочка.
- Не могу, как вспомню Валерину фигуру, повисшую на руле. Руль врезался ему в грудную клетку...
- А ты?
- А я вывалилась из машины и какое-то время была без сознания. А потом милиция, скорая, нас подобрали...
- Давай посидим. - Таня подвела Веру к стульям, усадила её, села сама рядом и снова прижала сестру к себе. - Успокойся, не плачь.
Вера немного успокоилась. Юля стояла рядом и дрожала. Тогда Таня притянула её к себе и усадив с другой стороны, обняла дрожащую девочку второй рукой.
- Пойдемте домой, - сказала Таня, когда обе немного успокоились - надо родителям позвонить и нашим, и Валериным.
Она представила, как придётся ей выполнять эту скорбную миссию, и поёжилась.
Кое-как добрались до квартиры. Таня поставила чайник и пыталась хоть чем-то их накормить. Юля выпила чаю и спряталась в маленькой комнате. Вера отказалась. Она ничего не ела, только ходила из угла в угол, сжимая себя руками.
- Я как чувствовала, что не нужно нам ехать.
- Во сколько Валера вчера пришел?
- Да он пришел около двенадцати и навеселе конечно.
- Утром, когда он встал, я так и подумала, что он не пришел в себя, как следует, вот и получилась замедленная реакция. - Вера закрыла лицо руками и снова заплакала.
- Хотела я утром сказать - давай не поедем сегодня, отложим назавтра, но не сказала. А надо прислушиваться к интуиции. Ну почему, почему я не сказала?
- Перестань, Вера. Не всегда так бывает, иногда бывают напрасные волнения, и всё заканчивается хорошо. Как говорят в народе: если б знала, где упадешь, подстелила бы соломки.
- Да я ещё ворчала по дороге из-за вчерашнего, я заметила утром, что у него руки дрожат. Господи, ну зачем мы поехали?!
- Ложись лучше спать. Тебе надо успокоиться, выспаться, завтра много дел. Ты ведь мать, у тебя дети, ты должна быть стойкой и мужественной.
Вера согласилась и пошла спать.
- Не знаю получится ли, но попробую. Ты родителям позвонишь?
- Да, конечно, не беспокойся.
Таня еще немного посидела, пытаясь успокоиться, собраться с силами и сделать звонки. Хорошо, что родителям недавно поставили телефон. Она набрала номер домашнего телефона.
- Папа, это я, Таня - она почувствовала комок в горле и не знала, как сказать отцу.
- Таня, что же ты молчишь, Таня, - Таня уже всхлипывала. - Что у тебя случилось?
- Не у меня, а у Веры…
- Что там у них?
- Они в аварию попали... Валеру насмерть убило.
- Да что ты говоришь, - охнул Михаил Павлович, - неужели?
- Да, папа, сегодня они ехали отдыхать на Истринское водохранилище.
- Боже мой, да как же так?
- В грузовик якобы врезались.
- А как остальные?
- Да ничего, Женя в больнице остался, у него сотрясение мозга, а Веру с Юлей отпустили домой, я сейчас у них.
- Да-а, вот это дела… - сказал отец совсем глухо.
- Вы приедете, папа?
- Ну конечно приедем, я только не знаю, получится ли завтра, я вам позвоню.
- Маму подготовь, не говори ей сразу, в лоб.
- Да неужели. Ну, ты не волнуйся. Как Вера?
- Ушла спать, но не знаю, спит ли.
- Ну ладно, дочь, приедем мы обязательно.
Спокойный голос отца успокаивающе подействовал и на Таню. Она сидела и думала, что завтра будет много работы и как же ей со всем этим справиться. Надо обратиться к кому-то за помощью. К соседям? Соседка уже заходила к ним сегодня вечером, та, что звонила Тане. Но нужен кто-то еще, на кого бы она могла полностью положиться.
Костя! Почему-то в трудную минуту она вспоминала о нём. Конечно Костя. Он поможет ей, он не откажет, к тому же они виделись недавно. Как жаль, что у него нет домашнего телефона, ведь завтра воскресенье. Придётся идти к нему домой. И Таня решила, что утром сразу же после завтрака пойдёт к нему. Вера пойдет в больницу, а я к Косте, а потом всё остальное.
Утром Таня шла среди частных домов Крюкова, вспоминая, как пройти к Костиному дому. Веру она отправила к Жене, хотя она и была ещё какой-то невменяемой, но Таня попросила соседку сходить с ней, а сама пошла к Косте. Ноги сами помнили дорогу и вывели её к нужному дому. Когда она вошла в дом, Костя сидел, но увидев её, встал и в недоумении уставился на неё.
- Костя… - Таня почувствовала, как искривился её рот и подумала, только бы не расплакаться, - ну вот… ты знаешь... у меня случилось... - она испуганно посмотрела на него, - несчастье. То есть, не у меня, у сестры… Её муж разбился.
Костя пододвинул ей стул.
- Присядь, успокойся.
Он засуетился, принес ей воды.
- На, выпей воды.
- Нет, пить я не хочу, я только посижу немного.
Таня присела.
- У нас здесь нет никого, родителям я позвонила, но они только к вечеру приедут или завтра... А я не знаю, как всё это делается - похороны... Ты мог бы мне помочь? - Она умоляюще посмотрела на Костю и замолчала.
- Я помогу, обязательно помогу.
Таня встала.
- Мне надо идти, дел много.
Он взял её за руку.
- Подожди, я сейчас же иду с тобой.
Все эти страшные дни Костя был с ней. У неё было ощущение, что, как взял он её тогда за руку, так и не отпускал. Он очень помог им. Костя был безотказен. Они вместе встретили Валериных родителей, он был на кладбище, оформляя место, он был в морге. Он даже оформил какие-то отгулы и не ходил на работу. Таня страшно устала за все эти дни похорон. Ей тоже приходилось много бегать, хлопотать, готовить поминки - целый день провела у плиты. В доме перебывало много народа - сослуживцы, родственники…
Смерть Вериного мужа произвела тяжкое впечатление на всю семью. До сих пор всё ещё не верилось в это по-настоящему. Не верилось, что человек, который еще недавно ходил на работу, смеялся, сидел за столом, разговаривал с ними, что его уже нет, и никогда они его не увидят. И человек - великий Человек, творец, повелитель, укротитель и преобразователь природы та же мошка. Одно мгновение, и нет его.
И как коротка человеческая жизнь, как коротка! Бесконечен мир, бесконечна вселенная, а ты всего лишь песчинка в ней. А ведь каждый человек живет, страдает, мучается, радуется, стремится к чему-то, строит дом, копит деньги, делает карьеру, предает других, чтобы спасти себя. И зачем? Чтобы прожить несколько лишних лет. Как всё относительно в этом мире. Ох уж эти автомобильные катастрофы. Сколько жизней они унесли и скольких сделали калеками!
Все эти ужасные события как-то отодвинули её собственные переживания, и Таня не вспоминала о них. Её очень беспокоила Вера и дети. Для них это было страшным потрясением. Да и для неё самой. Она пока еще мало сталкивалась со смертью. Вот только бабушка. Но бабушка прожила свой век, и это не было потрясением. А тут - мужчина во цвете лет, отец семейства. Вера так плакала, что Таня невольно подумала: "Ценим особенно то, что теряем". Она как-то сразу потускнела и постарела. Родители как могли, утешали Веру, говорили, что помогут вырастить детей, даже предлагали Юлю забрать к себе, чтобы она у них училась. Но Вера не согласилась.
На следующий день после похорон они с сестрой были у Тани, зашли что-то забрать, и Вера вдруг сказала:
- Таня, я хочу тебе что-то сказать.
Они присели на кухне. Таня видела, что Веру что-то мучит.
- Что ты, Вера?
И Вера вдруг рассказала сестре то, что случилось с ней накануне, о своей встрече с Сашей. Таня смутно помнила, что была у Веры в юности любовь, и что он женился на другой.
- Ну надо же? Какая встреча! Как в сказке.
- Ты знаешь, я никогда не изменяла Валере, а тут, я не знаю, что на меня нашло...
Вера виновато посмотрела на Таню, впервые отдаваясь на суд младшей сестре.
- Но ты ведь любила его. И что ж теперь казниться, так уж случилось.
- У меня такое чувство, что на мне грех, что это Бог покарал меня.
- Ну перестань, Вера. Ты прямо как госпожа Реналь из романа "Красное и черное".
- Я не такая уж верующая, но такое совпадение...
- Ну это просто совпадение случайных событий. Не мучайся. Ты ведь не вступила с ним в постоянную связь, а эта встреча вроде бы как завершение вашей любви.
Вера немного успокоилась и улыбнулась грустной улыбкой.
- Мы даже ни о чем не договаривались, ведь у каждого теперь своя жизнь.
- Ладно, Вера, думай о детях, тебе есть о чем думать.
Родители забирали всё Верино семейство к себе, так как учебный год закончился и наступили каникулы. Но пока не уезжали, ждали, когда Женя выпишется из больницы. Чувствовал он себя неплохо, но должны были сделать еще контрольные анализы, энцефалограмму и томограмму, дабы убедиться, что нет внутренней гематомы. И когда его, наконец, выписали, все уехали. Таня проводила их на Казанский вокзал.
Вернувшись из Москвы, она медленно приближалась к своему дому и вдруг увидела Костю. Он стоял возле её дома и поджидал её.
- Костя! - Таня обрадовалась и засияла. - Идём, идём ко мне в гости. Я ведь обещала устроить прием в твою честь и должна выполнить своё обещание.
Костя тоже разулыбался, видя сияющее лицо Тани и её неподдельную радость.
- Я узнал кое-что по поводу работы для тебя.
- А-а, я уже и забыла за всеми этими печальными событиями…
Они поднялись на лифте на седьмой этаж и вошли в квартиру. Костя уже побывал здесь, но всё это было суматошно и ненадолго. То они забирали что-то необходимое, то заскакивали позвонить и бежали дальше.
- А наши все уехали. Родители забрали Веру с семейством на всё лето к себе, - говорила Таня в прихожей - и я осталась одна. - Она посмотрела на Костю. - Хотя нет, я не одна…
Она вдруг положила голову ему на грудь, прижалась к нему, как бы ища у него защиты, и ощутила, что кончилась затянувшаяся игра в прятки, её убегание от Кости, поиски приключений… Вот она - её опора в жизни, в которой она нуждалась…
