В продолговатой комнате, где работала Таня, стояло одиннадцать столов, два кульмана и два шкафа, и всё это плотно упаковано. Солнце грело их с утра и сейчас весело заглядывало в окно. Таня сидела позади и рассматривала спины сотрудников. Как хорошо, что мне никто не смотрит в спину. Только стол Сизова стоял сбоку, дабы шеф мог обозревать всех. "Начальник должен бдить", - говорила Алла. В дальнем углу стояли два шкафа, один торцом к другому и за ними зеркало, где женщины прихорашивались. Сейчас оттуда доносились смешки, приглушенный говор - это Инна демонстрировала джинсовое платье. Таня старалась углубиться в работу: рассчитаю площадь последних резисторов и можно нести схему на графопостроитель. Да, еще Олину топологию надо проверить. Говор за шкафами становился всё оживленнее. Да, обновка - это хорошо, - думала Таня, - в обновке женщина как бы заново оживает, кажется себе интереснее и значительнее. Она не удержалась и присоединилась к кучке у зеркала. Инна стояла в центре, остальные рассматривали её.
      - Где купила? - спросила Таня.
     - У фарцовщицы в туалете на Неглинной.
     - Хорошее платье. Особенно для работы то, что надо, - одобрила Алла.
     - Почему для работы? Я его и в пир, и в мир.
     - Пожалуй, и я себе такое купила бы, - вздохнула Таня. Жаль, что для этого надо ехать в туалет аж на Неглинную.
     - Поезжай, у неё их много было, думаю, еще не успела реализовать.
     - Да я всё еще в строжайшей экономии сижу. Я же "стенку" недавно купила, снова в долгах.
     - Женщина должна иметь обновки, - Инна еще раз посмотрела на себя в зеркало, поправила поясок, - от этого повышается тонус, улучшается настроение. А от моего настроения зависит климат в семье. Я мужу так и сказала.
     - А он?
     - А он согласился. Ему тоже приятно видеть меня весёлой и жизнерадостной. Я считаю, хотя бы раз в три месяца женщина должна иметь обновку. Если её подарит муж - тоже неплохо.
     - Какая разумная теория, надо взять на вооружение, - заметила Оля.
     В комнату вошел Сизов, смешки затихли и кучка, собравшаяся за шкафами, разбежалась. Сизов подозвал Таню к столу и сообщил:
     - В командировку надо ехать, Таня, в Минск. Знаешь там объединение "Интеграл"?
     - Ну а как же, знаю, конечно. И с кем?
     - Лёша Ефремов от схемотехников должен поехать.
     Таня пошла по коридору, в надежде встретить Сережу и действительно встретила его.
     - Меня отправляют в командировку в Минск. Знаешь, там есть полупроводниковое объединение "Интеграл"? И ваш Лёша Ефремов тоже, кажется едет.
     - Я поеду с тобой. Пойду поговорю с начальником лаборатории, я его уговорю.
     Остались за кадром переговоры, которые провел Сергей, но уже через час он сообщил Тане, что едет вместе с ней. Ехать нужно было срочно, и Сергей помчался за билетами.
     Вечером они стояли в коридоре купейного вагона и разговаривали с сотрудником КБ Лисициным, который тоже ехал в Минск, оказался с ними в одном вагоне и очень им мешал. Таня с Сергеем временами поглядывали друг на друга и читали в глазах сожаление, что они не одни, и им никак не отделаться от назойливого попутчика, который никуда не уходил. Сергей всё же умудрялся её поцеловать в щёку или в висок, когда мешающий им спутник отворачивался, тайком сжимал иногда Танину руку, она чувствовала его тепло и хотелось остаться наедине, в своем мирке, где только они - двое.
     Утром в Минске завтракать пришлось тоже втроём - в привокзальном ресторане, а потом всё же удалось обмануть Лисицина и улизнуть от него.
     Привокзальная площадь смотрела на них двумя башнями домов, которые стояли напротив и были словно врата города. Прошли немного пешком, вышли на площадь у Дома Правительства, смеясь и радуясь, как ловко они провели Лисицина. Город чистый и опрятный и не такой шумный и давящий, как Москва. Хотелось просто погулять, но надо ехать на работу. Сели в троллейбус и поехали на окраину города, где находилось предприятие.
     - Где-то здесь у меня есть знакомые, - говорила Таня, - мы вместе были в горах. Девушка по имени Ева, сходим к ней в гости, если успеем, хорошо?
     - Хорошо. Но, честно говоря, мне не очень хочется. Я плохо себя чувствую среди чужих людей. Лучше мы будем с тобой. Разве нам нужен ещё кто-то?
     Таня прижалась к нему.
     - Конечно, не нужен.
     На заводе дама, ведавшая гостиницами, определила их в разные гостиницы. И как они её не просили, она была неумолима, равнодушно поглядывая на просителей. В Минске им предстояло пробыть три дня.
     Весь первый день провели на работе, а к концу дня, закруглившись на сегодня с делами, поехали устраиваться в гостиницы.
     Таня поселилась в центре, в гостинице "Беларусь". Сергей ждал, пока она оформилась, потом вместе они поехали искать его жилище. Как им хотелось поселиться вместе, в одном номере! Но по суровым советским законам это было невозможно. Вы ведь не в Париже и не в Ницце.
     - Как же мы будем так далеко! - сокрушались оба.
     Сергея гостиница была подальше, долго ехали по центральному проспекту, который, конечно же, носил имя Ленина, но в названиях остановок звучал и местный колорит: сквер Янки Купалы, площадь Якуба Коласа. Проехали почти в самый конец проспекта, вышли у Ботанического сада. Потом им указали на противоположную сторону улицы, где вглубь уходила какая-то улочка, и в весьма затрапезном доме находилась гостиница.
     Наконец, устроили и Серёжу на ночлег, он пошел закинуть вещи в номер, а Таня осталась в вестибюле, сидела на диване и разглядывала панно из соломки, висевшее на стене. Серёжа вернулся очень быстро, и они вышли в прохладу вечера. Хотелось посидеть в ресторане, но теперь они были далеко от центра и мысль о том, что нужно куда-то ехать в душном троллейбусе, удручала. И они шли, куда глаза глядят, обсуждая свои дальнейшие действия. Но вскоре, к своему удивлению, наткнулись на прелестный ресторанчик, под названием "Каменный цветок" - круглый и уютный, да ещё с варьете.
     В зале царил полумрак, окна задрапированы тёмнокрасными шторами, обстановка интимная и праздничная, что соответствовало их состоянию. Они сели за столик у стеклянной стены, прикрытой шторами. Таня поставила локти на стол, хотя и знала, что так делать нельзя, положила подбородок на сцепленные руки и смотрела на Сергея. Хорошо! Хорошо, что есть столик на двоих, хорошо, что нет рядом никаких Лисициных, хорошо, что их здесь никто не знает, они словно одни в этом мире. И они улыбались, глядя друг на друга. Было всё еще узнавание друг друга, но этот чужой город, где они были вдвоем, где не было никаких помех, сближал их очень быстро. Уже нескрываемая любовь светилась в их глазах.
     - Как хорошо, правда? - произнесла, наконец, Таня.
     - Хорошо, - согласился он. - Здесь хорошо. В Москве будет трудно, - вдруг добавил он.
     - Почему? - спросила она.
     - Нет, давай не будем об этом. Давай будем говорить о нас. О тебе. Это удивительно, но ты для меня теперь очень близкий человек. - Он немного помедлил, затем слегка потянувшись к ней, произнёс: - Я люблю тебя.
     Таня обомлела. Для неё объяснение в любви всегда было подарком, если это говорилось искренне. А в искренности слов Серёжи она не сомневалась, весь его взволнованный вид говорил об этом.
     - А ты? - он внимательно, чуть исподлобья посмотрел на неё.
     - Я? - Таня растерялась, - Я боюсь влюбляться, - сказала она, глядя на него влюбленными глазами. - Я могу очень сильно влюбиться и буду страдать, если это вдруг оборвётся...
     - Нет, ты не будешь страдать...
      Он что-то ещё говорил, говорил, но в голове у Тани звенела лишь одна фраза, слаще которой не было ничего на свете: "Я люблю тебя!"
     А об остальном не хотелось и думать...
     Вскоре разговаривать стало трудно, так как началась программа варьете. Они только изредка обменивались репликами и смотрели представление. А когда оно закончилось, все стали танцевать. Тане хотелось танцевать, но Сергей танцевать не любил и соглашался только на медленные танцы, где можно было слегка передвигаться под музыку. К тому же в медленных танцах можно потихоньку целоваться, отчего они никак не могли удержаться.
      - Как же мы теперь будем, в разных гостиницах?
     Таня вздохнула и с сожалением посмотрела на него.
     - Таковы суровые законы советской действительности.
     
     Три дня, проведенные в Минске, были сплошным счастьем. Было так хорошо, что даже трудно было поверить, что всё это наяву. Здесь их никто не знал, и никто им не был нужен.
     На следующий день они были на работе только до обеда, а остальное время провели в городе.
     Минск поразил их своей чистотой? Весь центр, который они обошли, был какой-то ужасно чистенький и ухоженный. Много цветников, газончиков, аккуратно подстриженных лужаек, бордюрчиков и даже скамеечек, где можно посидеть. И валяющегося мусора почти не видно. Видимо, граждане, живущие в чистоте, уже не могут просто так взять и бросить мусор на асфальт. Кое-где улицы украшали скульптурные группы, как на проспекте Машерова - динамичные фигурки, радующие глаз.
     Забрели в Троицкое предместье. Двух- трёхэтажные разноцветные домики, видимо, недавно отреставрированные, словно вышедшие из сказки, рассыпались на небольшой горе и в них расположились то антикварный магазинчик, то кафе, то художественная выставка. Прошли вдоль реки в сторону проспекта и у цирка наткнулись на небольшое кафе, где и решили поужинать.
     Сергей был сегодня какой-то ошалелый. Он смотрел на Таню влюблёнными глазами и целовал потихонечку везде, где они только оказывались рядом: в транспорте, в магазине и просто на улице. Таня иногда смущалась - вот как сейчас, когда они на улице выстаивали очередь в кафе, и укоризненно смотрела на него. Но Сергей не унимался и говорил, отвечая на её укоризненный взгляд:Ну и что? Ну и пусть.
     Было такое ощущение, что в Зеленограде его что-то сковывало, давило на него, а здесь он как-то весь помолодел и стал немного мальчишкой.
     Вечером после ужина в кафе погуляли ещё в сквере Янки Купалы. Сначала прогулялись вдоль реки, затем постояли у фонтана. Фонтан изображал ночь под Ивана Купалу - две стройные девичьи фигурки с венками: одна примеряет венок, другая опускает его в воду. Девушки загадывали свою судьбу.
     Уже стемнело. Уходить не хотелось.
     Сергей обнимал Таню, стоя чуть сзади, положив голову ей на плечо.
     - Ты сегодня какой-то ошалелый, что с тобой?
     - Что со мной? Неужели так трудно понять?
     Он развернул её к себе и посмотрел вопросительно. Таня молчала. Он тоже не отвечал и стал целовать её.
     - Меня тянет к тебе как магнитом. Как я влюблен в тебя, ты не представляешь! И как хорошо здесь, в Минске, вдали от всех. Там, дома сложнее… - закончил он почему-то на грустной ноте.
     Но пора возвращаться в гостиницы. Как же им не хотелось расставаться! Это советское расселение было просто издевательством над ними! И у каждого из них номер был ... с соседями.
     Он проводил её до гостиницы.
     
     В последний вечер Таня, наконец, выкроила время и позвонила Еве.
     - Таня, ну надо же, где ты? Приезжай сейчас же ко мне!
     - Да нет, Евочка, я уже уезжаю.
     - Ну почему? - разочарованно протянула она. - Как же так...
     - Ты уж извини, не получилось. Ты получила от меня фотографии? Виктор мне целую кучу прислал.
     - Да, получила. Ну как вы?
     - Вижусь со Светой часто, мы с ней подружились. А как ты, как Игорь? Пишет?
     - Да, пишет и звонит. Я так люблю его, ты не представляешь.
     - Представляю... - проговорила Таня.
     Они стояли в телефонной будке вместе с Сережей, он целовал её в ухо, щекотал усами и бородой и мешал разговаривать. Таня чуть не расхохоталась от щекотки, но всё же сдержалась.
     - Мы скоро поженимся, - услышала она в трубке.
     - Ну и молодцы, мне Игорь тоже очень понравился, рада за тебя. Ну что ж, милая Ева, до свидания.
     - До свидания, очень жаль, что не увиделись.
     - Я сегодня уезжаю, - и Тане было жаль, но не могли они отдать ещё кому-то те часы, которые выпали им двоим. - Возможно, я ещё приеду в командировку, тогда зайду обязательно. Мне очень понравился ваш город, и люди очень хорошие. Ну всё, целую.
     
     В пятницу они уехали в Москву. Позади остались счастливые дни…
     Утром с вокзала поехали прямо к ней. Разобрали сумки и приняли душ.
     - Ну вот, как прекрасно с дороги принять душ, - говорила Таня, выходя из ванной и вытирая на ходу волосы полотенцем. - Твоя очередь.
     Серёжа сидел на диване, уткнувшись в какую-то толстую книгу.
     - А, да, сейчас иду.
     Проходя мимо, чмокнул её в щеку.
     Таня расчесывала волосы перед зеркалом, слыша звуки льющейся воды из ванной и отфыркивания Сергея. Улыбнулась. Наконец-то мы не в разных гостиницах.
     - Ты домой пойдешь? - спросила Таня, когда он появился, наконец, с мокрой головой.
     - Нет, не пойду. Я остаюсь здесь.
     Днём возились по хозяйству, готовили вместе обед. Сергей чистил картошку, помогал Тане. Но временами, сталкиваясь друг с другом, они забывали о делах и целовались.
     - Как смешно, - говорила Таня, отрываясь от поцелуя, - застряли в проходе на кухню, как будто не виделись вечность. У меня даже ножик в руках.
     - Нет, ножичек ты, пожалуйста, оставь, - Сергей потянул её за руку на кухню. - Положи его на стол. Вот так. А теперь можно продолжить.
     Он обнял её, и поцелуи продолжились.
     - Вечером устроим праздничный ужин, хорошо? - Сергей вопросительно посмотрел на Таню.
     - А какой у нас праздник?
     - Как какой? Уже неделя, как мы вместе!
     - А-а? Действительно, как же я не сообразила.
     Пропылесосив ковер, Сергей вошел на кухню.
     - Ну что ещё сделать?
     - Какой ты сегодня трудолюбивый?
     - Женщин надо баловать... иногда.
     - Ну что ж, тогда вынеси мусорное ведро. Мусоропровод за лифтом, знаешь, да?
     - Отсылаешь, значит?
     - Но ведь ненадолго.
     Кучу дел уже переделали, и Сергей сидел у окна, отдыхая от трудов. Таня не могла долго находиться без него, пришла и села к нему на колени. Легонько поцеловала и улыбнулась. Но этого было достаточно, чтобы его страсть соскочила с крючка. На Тане была легкая разлетающаяся блузка и шорты. Под блузкой не было ничего. Вначале он гладил ее коленки, затем рука скользнула под блузку и дотронулась до нежной кожи ее груди. Сладкая истома охватила её, его рука гладила её грудь, и становилось нестерпимо... Таня прильнула к его губам, её соски под его руками набухли и стали твердыми... Он поднял её и отнес на диван.
     Дальше было какое-то сумасшествие, скороспешное раздевание друг друга, они словно рвались друг к другу через все преграды разделённого проживания, своего сегодняшнего воздержания и наконец-то соединились.
     Когда изнеможённые, раскинулись на диване, оторвавшись друг от друга, Сергей произнёс:
     - С этого нужно было начинать наше утро. Я уже изнемогал без тебя. А ты всё по хозяйству...
     Таня рассмеялась…
     А вечером был праздничный ужин.
     Накрыли журнальный столик, и Таня удалилась в ванну приводить себя в порядок. Сняла домашнюю одежду, надела удлиненную тёмную юбку и яркую шелковую блузку с пышным рукавом и воротником апаш, красиво распадавшимся вокруг шеи. Подкрасилась, подкрутила плойкой концы не очень длинных, но всё же доходивших до плеч волос, ещё раз оглядела себя и вышла в комнату. Посмотрела на Сергея скользящим светским взглядом, легкой походкой прошла вглубь комнаты и развернулась, позволяя себя рассмотреть. Глаза Сергея говорили, что выход был эффектным.
     - Какая ты красивая сегодня, - сказал он, не спуская с неё глаз.
     Тёмные каштановые волосы красиво оттеняли её лицо, подкрашенные глаза казались еще больше, лицо озаряла улыбка и какое-то сияние исходило от неё.
     - Так ведь сегодня у нас праздник.
     Таня села в кресло.
     - Ты сегодня будешь королевой. - Он всё ещё смотрел на неё, потом вдруг засуетился. - Давай ещё наденем на тебя побольше украшений.
     Он принёс шкатулку. Надел на шею золотую цепочку и стал надевать кольца.
     - Серёжа, ну зачем столько колец?
     - Королева должна сверкать драгоценностями.
     Затем, отступив на шаг, посмотрел на неё. Таня и сама чувствовала себя королевой. Ещё бы не быть ею при таких восторженных глазах, глядящих на тебя!
     - Ты королева, а я сегодня твой паж и должен сидеть у твоих ног.
     И он сел на пол рядом с её креслом.
     - Серёжа, ну перестань, я плохо тебя вижу. Сядь, пожалуйста, в кресло, рядом со мной. - Таня, улыбаясь, смотрела на него. - Королева велит вам сесть рядом.
     Но Серёжа не поднимался.
     - Я так счастлива, - сказала Таня и провела рукой по его голове.
     Он взял её руку и прижался к ней губами. Руки у неё были нежные и гладкие...
     - У тебя красивые руки.
     - Я знаю... мне это часто говорят, - сказала она. - Как же ты будешь разливать вино, мой верный паж? С пола ведь неудобно?
     Серёжа наконец поднялся и сел в кресло напротив.
     Сегодня у них был "Токай" - золотистое вино, наполненное солнцем. Они пили друг за друга, за обоих вместе... А потом танцевали. Таня вначале поставила Челентано, но он ей сегодня не понравился, и она достала пластинку Хампердинка, которую слушала как-то у Веры, и он её сразу очаровал. Она немного покружилась под музыку одна, потом взяла Серёжу за руку и потянула танцевать.
     Голос Хампердинка был создан для влюблённых. От его песен ещё больше замирало сердце, он словно объяснялся в любви за них... Можно молчать и только смотреть друг на друга, а музыка скажет всё…
     - Тебе нравится?
     - Очень. Ты умеешь создавать праздничную атмосферу. У меня давно не было такого восторга в душе и такого праздника.
     - А говорил, что не любишь танцевать.
     - Только с тобой.
     Они танцевали торжественно и нежно, как и подобает танцевать с королевой. Мелодии Хампердинка несли их по волнам любви и создавали какое-то особое настроение и очарование.
     - Как хорошо, что не знаем слов, правда? - говорила Таня. - Только мелодия, чувства и настроение.
     - Да, хорошо, - тут же согласился он.
     Но потом Таня не удержалась, оторвалась от партнёра и стала танцевать вокруг него, импровизируя на ходу. Она любила танцевать, с наслаждением отдавалась музыке и шла вслед за ней… Руки её то опускались, то поднимались в истоме, она кружилась вокруг Сергея, дразняще - небрежно поглядывая на него…
     - Вот так, - рассмеялась Таня, когда музыка кончилась, и она упала в кресло. - Театр закончился.
     Сергей молча сел рядом, глядя на неё. Он был покорён.
     - Хочу вина, - капризно сказала Таня. Она сегодня была весела и игрива.
     Сергей тотчас налил ей вина.
     - За королеву, - негромко сказал он.
     Таня улыбнулась и сладко заглянула ему в глаза. Лицо её сияло. Вечер был прекрасен.
     - Ты удивительная, - говорил он.
     У Тани замирало сердце. Как это хорошо - слышать вот такие слова и как не часто это случается.
     - Ты такая красивая сегодня...
     - Это от счастья, - улыбнулась Таня.
     Сердце Тани плавилось от любви, несмотря на её протесты, ведь она не хотела влюбляться. Да, собственно протестов уже и не было. Какие-то ещё были в Минске, в начале их пребывания, а теперь она отдавалась своему счастью, их любви... Она нашла в Сергее многое, что хотела бы видеть в своем избраннике: друга, который понимает её, чуткого человека, имеющего душу и внимательного к её душе, умеющего любить и любимого. Мужчину с приятной внешностью, на которого хочется смотреть, сильного и мужественного, за которого можно спрятаться, и в объятиях которого можно утонуть, мужчину, который её волнует и разжигает ей кровь. Ещё никогда она так не отдавалась чувственной любви, как с ним…
     - Ты моя прелесть, - говорил он ей, когда уже ничто не разделяло их...
     И даже ночью, когда она спала в его объятиях, " ты моя прелесть", - бормотал он в полусне.
     
     В понедельник начались будни, и они отправились на работу. Правда, к автобусу шли отдельно, чтобы не возбуждать лишних пересудов. Тане это было не нужно, и немножко покоробило, почему она должна прятаться - она не понимала. Но он так захотел и пошёл на остановку назад. В автобусе они словно встретились случайно на виду у других.
     Вечером он снова был у неё. Теперь они уже не расставались. Теперь они все дни были вместе, в её квартире.
     Дня через два вместе поехали в Москву. У Тани была запланирована поездка в патентную библиотеку, а у Серёжи на предприятие, являвшееся заказчиком разработки новой микросхемы.
     Прохладным утром тряслись в четырехсотом экспрессе, тесно прижавшись друг к другу.
     - В три часа дня у Пушкина, не забудь, - напутствовал её Сергей в метро у "Белорусской", где он выходил на пересадку.
     В патентной библиотеке было пусто, Таня долго рылась в ящиках, отыскивая нужные материалы, перелистывала карточки, делала выписки в тетрадку, заказывала ксерокопии тех, что могли оказаться полезными. Провозилась долго и чувствовала, что опаздывает на встречу с Серёжей. Быстро сдав все патенты, выскочила на улицу.
     Что делать? Ехать в метро? Пока добежишь, пока сделаешь пересадку - есть ли смысл? Ведь здесь и пешком недалеко. И она отправилась пешком, поглядывая на часы. Часы неумолимо ползли к трём. Опоздала! Таня максимально ускорила шаг. Шла очень быстро, но совсем не задыхалась, шагала легко, словно летела на крыльях любви, совершенно не чувствуя усталости.
     У памятника Пушкину было как всегда многолюдно, но её глаза очень быстро нашли Сергея. Он прогуливался перед памятником со стороны улицы и пока не видел её. Ничуть не утомившись, сияя улыбкой, Таня подошла и тронула его за плечо. Сергей повернулся и тоже просиял. Сгрёб её в охапку, а Таня повисла у него на шее. Они ведь столько не виделись - целых шесть часов!
     - Заждался? - спросила Таня.
     - Да. Я уже стал опасаться, что ты там погребена под своими патентами.
     - Я так спешила, ты не представляешь!
     - Не страшно. Опоздала всего на десять минут, стоило ли так волноваться.
     Они прошли к фонтанам. Сергей держал Таню за талию и говорил с легкой насмешливостью:
     - Думал, не идти ли мне тебя спасать. Вот только читательского билета у меня с собой не было, поэтому я мучился - что же мне теперь делать?
     Таня улыбалась.
     - Нашла я не так уж много, но пусть уж лучше меня Сизов обругает, а я буду гулять с тобой.
     Сергей не удержался и поцеловал её в щеку.
     Посидели у фонтана, слушая журчание воды и любуясь струями, блестевшими на солнце и рассыпающимися на множество искрящихся капелек. Осеннее тепло приятно согревало, было так хорошо, что ни о чем не хотелось думать. Её рука лежала в его руке, спиной она прислонилась к нему, его дыхание слегка шевелило ей волосы. Хотелось долго сидеть вот так рядом и молчать.
     Но спустя мгновение Сергей встрепенулся.
     - Не знаю как ты, но я не обедал? Надо бы нам решить, где будем обедать.
     Таня задумалась. Да, мужчину без обеда долго не продержишь.
     - Ты знаешь, мне хочется посидеть в кафе "Прага".
     - Но это же далеко, - взмолился Сергей.
     - Давай купим по мороженому и пройдемся по бульварам. Мне хочется прогуляться, - она умоляюще посмотрела на него, и он сдался.
     Поедая мороженое, они пошли по Тверскому бульвару.
     - Пушкин ведь стоял здесь, на этой стороне, - сказала Таня. Я прочла об этом у Марины Цветаевой. Они в детстве часто ходили сюда, к "Памятникпушкину". И когда его перенесли на противоположную сторону, москвичи долго не принимали этого. Представляешь?
     - Да? А нам уже трудно представить, что могло быть иначе. Кажется, что Пушкин всегда там стоял. Сила привычки, - заключил Сергей.
     На детской площадке малыш карабкался на ежика. Здесь было несколько деревянных поделок, и гуляли малыши с мамами.
     - А сколько твоей дочери? - спросила Таня.
     - Четыре года.
     - Ты рано женился? - произнесла она, не то спрашивая, не то утверждая. Он ведь ей уже говорил об этом.
     - Да. Это была моя первая школьная любовь, первая женщина, и я был у неё первой любовью. Но когда мы поженились, уже всё заканчивалось и вскоре закончилось совсем. Я считал себя обязанным жениться, и она так считала. Но вскоре я понял, что не нужно было этого делать. А теперь мы стали совсем чужими. Нет, мы не ругались, не обзывали друг друга, мы просто равнодушны.
     Таня пожала его руку и ничего не сказала. Эта история её растрогала. Ей всегда было жаль, когда гибнет любовь, даже чужая, когда расстаются люди, любившие друг друга. В ней всё еще сидела вера в большую любовь... на всю жизнь. Не совсем осознанно и чётко, но подсознательно сидело в ней такое чувство. Таня посмотрела на Серёжу с вниманием и сочувствием и произнесла вслух то, о чем думала в эту минуту:
     - Жаль. Мне всегда жаль, когда умирает любовь, даже чужая.
     - Ты чуткая и славная. - Он немного помолчал и продолжил: - Мы оформили официальный развод - летом.
     - Да, ты мне говорил.
     Стало немного грустно, и какое-то время шли молча. "Видимо, для него это событие, если он снова об этом вспомнил, - думала Таня. - И ощущение обретённой свободы переживает заново. Снова холостяк. "Считал обязанным жениться…" - значит в нём развито чувство долга?"
     - А вот церковь, где венчался Пушкин! - воскликнула Таня, когда они дошли до Никитских ворот. - Знаешь?
     - Кто же этого не знает, Танечка. Неужели я так сер, что ты могла в этом сомневаться.
     - Бывают мужчины, которых не интересуют всякие сантименты. Пойдем поближе.
     И они обошли вокруг церкви, где давно уже никто не венчается.
     - Неужели это в самом деле было, и здесь ступала нога Пушкина и Натальи Николаевны? Как трудно в это поверить! Правда, Сережа?
     - Кажется, что человечество существует только сейчас, при нас и мы бессмертны... и вечно молоды, да?
     Сергей повернул Таню к себе, провел рукой по ее лицу, окинул взглядом красиво очерченные длинные брови и встретился с её большими глазами.
     - Я не могу представить, что ты можешь быть другой. Я хочу, чтобы ты была вечно молодой и красивой. Его губы приблизились к её губам, и в это мгновение она спросила:
     - Послушай, а Лена, которая у вас работает, что у тебя с ней?
     Он встрепенулся и замер. Таня ждала ответа.
     - Я ждал от тебя этого вопроса, - сказал он, поднял на неё глаза и быстро проговорил: - Я не хочу с ней, я хочу с тобой.
     "Ну что ж, - подумала Таня, - больше мне ничего и не нужно".
     И они пошли дальше по Суворовскому бульвару.
     В кафе стояла очередь. Таня с Сергеем пристроились в хвосте. Становилось прохладно. Толстый вязаный кардиган, в который Таня была одета, уже не согревал её. Всё-таки осень на дворе. Она поёжилась, Сергей всё понял, обнял её сзади, прижал к себе, согревая своим теплом. Стояние в очереди затягивалось.
     - Серёжа, - Таня развернулась к Сергею, - ты постой, а я пробегусь по Арбату. Отпустишь? Не часто ведь бываю в Москве.
     - Ну, иди. Только не задерживайся.
     Таня прошла до Вахтанговского театра, намереваясь купить билеты в театр, но так ничего и не подобрала. Заскочила в "Самоцветы" - полюбовалась украшениями. Время, так медленно тянувшееся в очереди, очень быстро и незаметно проскочило в бегах. Когда она вернулась к "Праге", Сергея в очереди уже не было. Таня с трудом пробилась в кафе, преодолевая недовольство очереди и уверяя, что там её ждут. И действительно, только вошла, как тут же увидела его, сидящего недалеко за столиком. Она виновато улыбнулась и присела к нему.
     - Так незаметно пролетело время, - оправдывалась Таня, - я действительно очень спешила.
     - А я уже сделал заказ.
     Он видимо сидел здесь давно, успел о чем-то передумать и насупиться. Был он совсем не такой, каким она его оставила полчаса назад. Сидел, погружённый в свои мысли и был какой-то взволнованный и немного торжественный. Принесли вино и закуски.
     - Я решил, что мы не часто бываем в Москве, и по такому случаю заказал вина.
     - Ну и прекрасно.
     Сергей разлил вино, и они подняли бокалы.
     - За нас? - не то вопросительно, не то утвердительно произнесла Таня.
     Он улыбнулся ей.
     - За нас.
     Таня немного отпила и поставила бокал.
     - Нет, ты выпей. Ты выпей ещё, - вдруг торопливо заговорил он. - Я хочу тебе что-то сказать.
     Он подождал, пока она отпила ещё вина.
     - Таня, - произнес он как-то особенно торжественно. - Я сейчас сидел и думал о нас. Мне так хорошо с тобой... - он замолчал и положил свою руку на её руку, лежащую на столе. - И я хотел бы, чтобы ты всегда была рядом со мной. Я хотел предложить тебе стать моей женой. Меня не смущает разница в возрасте, я этого не чувствую, но...
     Таня слушала, как заворожённая, она чувствовала, что он думал об этом, пока сидел один. Но лицо у него было не очень радостное, что-то мучило его, в нём шла какая-то большая внутренняя работа.
     - Есть одно "но", - он вскинул на неё тревожный взгляд.
     Таня догадалась, что речь идёт о Лене, но вслух ничего не стала говорить.
     Он помолчал, потом снова сказал:
     - Да, будет трудно, но я всё решу...
     Таня видела, как он переживал, и не стала больше ни о чём спрашивать. В ней, в отличие от Сергея, сейчас царила легкость, может быть от быстрой пробежки, и не хотелось её растерять. Она не очень беспокоилась. Ну что ж, есть препятствие, но оно устранимо. Она хорошо запомнила его фразу: "я не хочу с ней, я хочу с тобой". Это подсознательно сидело в её голове, и именно это было главным обстоятельством. Сергей был очень взволнован, и она сейчас больше беспокоилась о нём, чем о себе, она переживала вместе с ним.
     - Я люблю тебя, - снова продолжал Сережа, выйдя из своих раздумий.
     Он был сегодня такой торжественный и трогательный, что Таню тоже охватил какой-то трепет.
     - Я... я тебя тоже ... люблю... - произнесла она эти удивительные, но трудные слова, потому что для неё это было слишком значительно. Она никогда не произносила их просто так. "Ну вот, - думала Таня, - теперь всё сказано".
     Они смотрели друг на друга. Как же удивительно это сближение. В эти мгновения не было для каждого из них более близкого человека, чем тот, чьи глаза были так близко, совсем рядом...
     "Какой он тонкий и душевный человек", - думала Таня и вдруг начала говорить:
     - Я себя ругала иногда, что слишком привередлива, что может быть я не права, когда мне казалось, что это не тот человек, какой мне нужен. Ты знаешь Овчинникова из второго отдела? Уж как он за мной ухаживал - цветы дарил, в рестораны приглашал, один раз встретил на улице и тянул прямо за руку, - засмеялась она. - Но не было у меня к нему никаких чувств, и не лежала душа. И мне так трудно переломить себя, заставить… Но оказывается... когда я встретила того человека, какой мне нужен, так и сомнений никаких нет. Я точно знаю, что это он.
     Она тронула его руку. Сергей улыбался.
     Поздно вечером они вернулись домой. По дороге Таня снова вспомнила слова Сергея. Значит, всё-таки у них были более серьёзные отношения. Но если он со мной, значит с ней всё кончено?
     Дома, уже в постели, прильнув к плечу Сергея и обнимая его, Таня говорила:
     - Во мне до сих пор жила неистребимая вера в счастливую любовь, в любовь на всю жизнь. Может быть, я кажусь наивной, но себя не переделаешь. Я понимаю, что я романтик, но ведь бывает такая любовь, и мне хотелось, чтобы и у меня она была. И вот теперь я счастлива: ведь ты любишь меня, и я люблю тебя, и это счастье.
     Сергей молчал и только крепче прижимал её к себе.
     А Таня всё продолжала:
     - Ты мой ангел, тебя мне послал Господь….

Глава 6

Оглавление

Глава 8