Сергей сидел на работе за своим письменным столом, а справа от него сидела Лена. Он старался не встречаться с ней взглядом. У них уже было несколько малоприятных сцен, и он боялся очередной. Она приходила на вокзал, чтобы проводить его в Минск, хотя он запретил ей это. Он отсылал её домой, она не уходила и устроила сцену. Но ему всё же удалось отправить её домой, и с Таней они не встретились.
     Теперь Лена сидела и молчала. Сергею тоже не хотелось с ней говорить. Это было тяжело. Вообще на работе он был постоянно под её наблюдением, и это омрачало его.
     Он, конечно, был виноват перед ней.
     Когда он пришел сюда работать, он как раз переживал трудный период в своей личной жизни - думал о разводе. Лена, которую он встретил в лаборатории, была хорошей, внимательной слушательницей. Они быстро подружились, и ему было с кем поделиться всеми проблемами развода. Чувствительный по натуре, он не всегда хорошо себя чувствовал в грубом мужском обществе, и друзей-мужчин у него было немного, а по-настоящему только один, школьный друг Витя. Женщины были тоньше, внимательнее и с ними он чувствовал себя комфортнее.
     Лена была милой приятной девушкой, и вскоре их отношения стали более тесными. И он уже успел пообещать ей, что они поженятся. В предвкушении предстоящей свободы Лена ему подвернулась первой, и он увлекся ею. Но теперь ему казалось, что он поспешил. Он радовался своей свободе, ведь кругом было столько красивых и приятных во всех отношениях девушек. Что поделаешь, если его привлекают хорошенькие женщины. Нет, он не был ловеласом и не волочился за каждой юбкой, хотя был страстен, и любил женщин. И они любили его... Но отношения с женщинами у него тоже были непростые, так как он сам был и слегка застенчив, и раним. Ему нужна была не только женская привлекательность, но и женская мягкость, и душа. Он не выносил пренебрежительного отношения к себе. Ему нужно было, чтобы его понимали…
     Когда он рассказывал Лене о своём разводе, о распавшейся семье, она слушала его со вниманием, не перебивала, сочувствовала и понимала. И это нравилось ему. Она смотрела на него с благоговением и преданностью в глазах и тогда, когда он говорил о работе или высказывал какие-то суждения. Она обожала его, считала его умным, и это ему льстило. Он был неразговорчив в компаниях, но наедине любил поговорить, особенно с женщинами, перед которыми можно блеснуть умом. Он часто солировал, а она внимала ему. Но в последнее время она стала его тяготить, преданность в её глазах начинала надоедать.
     Теперь была Таня. А в Тане было столько всего, что он не переставал ей удивляться. Теперь он любил Таню и хотел быть с ней. Но перед Леной у него были обязательства, и развязать этот узел оказалось непросто. Он собирался поговорить с ней, но, видя её скорбные глаза, никак не мог решиться.
     
     Вечером он был у Тани. Весь вечер ходил за ней по дому, то целовал, то просто останавливал и смотрел на неё, словно боялся, что она исчезнет.
     - Как мне хорошо с тобой... Как ты мне нужна... Если бы я знал, что я тебе также нужен...
     И опять эти слова поразили Таню. Разве она не достаточно выразила свою любовь? Она обняла его и поцеловала.
     - Мне тоже очень хорошо с тобой.
     - Но ты слишком независимая...
     - Ну а как же иначе? Ведь в этой жизни я могу полагаться только на себя. Мы живем в двадцатом веке, и женщина должна быть независимой… - Таня посмотрела на него и улыбнулась, - но это не мешает мне тебя любить.
     Он обнял её и крепко прижал к себе.
     - Ты меня раздавишь, - взмолилась Таня.
     Вместе они уселись на диван.
     - Ты такая хорошая.
     - То-то я чувствую, спина у меня чешется.
     - Почему?
     - Крылышки режутся, наверное.
     Сергей засмеялся, и Таня вслед за ним.
     - Где они, где эти крылышки?
     - Ой, Сережа, не щекочи, - Таня вырвалась и села в кресло. - Почитай лучше книжку. А я в ванную пойду, постираю кое-что.
     Когда Таня вернулась в комнату, он действительно сидел, углубившись в книгу.
     - Что читаешь?
     - Да вот Пикуля у тебя нашел - "Фаворит". Он тебе нравится? Сейчас он в моде и многие заполняют им домашние библиотеки. Одна знакомая библиотекарша поделилась как-то со мной, что Пикуля библиотечного она регулярно теряет и меняет на что-нибудь другое. Представляешь?
     - Да, бедные читатели. Ты знаешь у меня к нему отношение двойственное. Первая вещь, которую я у него прочла - "У последней черты" о Распутине. Плевалась. Столько мерзости, что хочется отмыться после этого. Какое-то сплошное копанье в грязном белье и подглядывание в замочную скважину. А ведь это жизнь государства, это история, не только той пошлостью, о которой он пишет, была заполнена жизнь.
     Ведь почему царица цеплялась за Распутина, у неё же был неизлечимо больной ребенок - сын.
     - Я собственно прочёл его "Реквием каравану" - мне понравилось. Он же сам служил юнгой в войну на Северном флоте.
     - Да, я знаю, мне "Реквием" тоже понравился и еще "Битва железных канцлеров".
     - Да-да, я тоже читал с удовольствием. Причем он его значительно сократил, роман был растянут, ему посоветовали сократить, отчего он только выиграл.
     - Очень интересная получилась книга, динамично развиваются события: высокая дипломатия: Бисмарк, Горчаков... А после этого я начинала читать "Слово и дело" и бросала, не выдерживала, опять столько пошлости.
     - А "Фаворит"?
     - А "Фаворит" снова понравился, не всё, но в целом хорошо. Во-первых, фигура Потёмкина. Не могу судить, насколько достоверно он описан, но человек государственный и сделал для России немало: присоединение Крыма, причем без войны, с помощью дипломатии, изгнание турок с юга России, основание новых городов - Херсона, Николаева, Екатеринослава, Мариуполя, их заселение, строительство, разведение садов и многое другое - это всё Потёмкин! Создание Черноморского флота, многие нужные преобразования в армии - это тоже Потёмкин. И как же он забыт! Я заглянула в историю - у меня лежат вузовские учебники, я купила на случай, если захочется просветиться по какому-нибудь вопросу, и ничего не нашла. Нет даже упоминания фамилии. И о многих важных исторических событиях по одной, две строки.
     - Ну хватит, хватит, я тоже прочту эту книгу, потом обсудим дальше, - запротестовал Сергей, но Таню прорвало. Теперь перед ним была та деловая женщина, которую он встречал когда-то в КБ и наблюдал за ней на расстоянии.
     - Да я уже не о книге, я об истории! До чего же плохо написана наша история! Победы Румянцева Задунайского в первой русско-турецкой войне, победы Суворова - взятие Очакова, Измаила, ну как можно так скупо! А царствование Екатерины II? Знаешь, что там написано, как главная характеристика её правления: "Классовые противоречия, боязнь крестьянских войн..." А ведь при Екатерине II произошло усиление государства на международной арене, поколеблено многовековое господство Турции в Европе, победы флота: Орлов, Ушаков - это же всё при ней!
     - Что это на тебя сегодня нашло? Ну, прямо лекция по истории.
     - А что ты думаешь, мы девочки-дурочки? Отнюдь. Мы очень даже любознательные.
     - Особенно некоторые. Я согласен с тобой, история у нас ведь началась с 1917 года, а всё до того скороговоркой прописано. Вот и Пикуля можно уважать за то, что им много перекопано. Ну может быть, мы на этом и закончим дискуссию?
     - Конечно, Серёженька, на этом и закончим.
     
     Сентябрь подходил к концу. Они всё время были вместе, то есть в её квартире. По улицам не гуляли, и у Тани складывалось ощущение, что он прячет их отношения. И однажды на работе Таня пошла обедать и увидела, как Сергей идет в столовую вместе с Леной.
     Что это? Почему он с ней? Я считала, что у них всё кончено? Таня повернулась и пошла в буфет, но он её все же заметил. Приходил в буфет, пытался что-то говорить, сгладить ситуацию. После обеда пришел в комнату, сел у Таниного стола.
     - Ты всё еще сердита? Ну вот, одна сердитая, другая уже плачет, а я не могу ничего делать, не работается.
     Вечером Таня была грустной. Ей всё время хотелось спросить Сергея: "Что все это значит?" Но она не решалась. Он тоже был не весел. Таня почувствовала, как что-то тягостное повисло между ними. Весь вечер они провозились на кухне, разделывая, обпаливая и общипывая цыплят, которые Тане удалось раздобыть в преддверии давно обещанного новоселья, намечавшегося на ближайшую пятницу. Тощие, синеватые птицы с длинными свисающими шеями предназначались в цыплята-табака. Хозяйственная суета немного отодвинула объяснение и только перед сном, в темноте, лёжа в постели, она все же сказала ему:
     - Что-то мне непонятны твои отношения. Ночуешь ты у меня, обедать ходишь с ней, бываешь еще на квартире у своей бывшей жены... Не слишком ли много женщин?
     Он молчал.
     - Ты разве с ней не расстался?
     Гнетущая тишина. Он молчит, а потом быстро проговаривает:
     - Я с ней не расстанусь... я обещал на ней жениться и должен выполнить своё обещание.
     У Тани всё похолодело внутри. Ей казалось, что вот сейчас у неё сердце разорвется на части, и она умрет.
     - А как же я?
     - Я тебе ничего не обещал.
     Пауза. Он поворачивается к Тане, обнимает её и молчит. Вслух Таня произносит:
     - Значит, мы должны расстаться, если ты не можешь расстаться с ней.
     - Нет, нет, мы не расстанемся, - шепчет он, обнимая её.
     А у Тани слёзы уже катятся по щекам. Только не выдать себя! Она повернулась к стене и затихла.
     Эту ночь Таня почти не спала. Она была раздавлена его фразой. Было ощущение, что на неё рухнул небосвод, что рухнула вся вселенная, в которой она жила в последнее время. Она плакала, отвернувшись от Сергея, когда он уже спал. Подушка была мокрой. Ей казалось, что лучше бы у неё действительно сейчас разорвалось сердце, и она умерла. И так просто разрешилась бы проблема. Но, к сожалению, в наше время так не умирают.
     "Вот и всё, - думала Таня, - вот и рухнула моя любовь." Слова, которые были сказаны им раньше и сейчас никак не совмещались. Голова тяжёлая, а в душе пустота. Как будто кто-то прошёлся сапогом.
     Утром, словно каменная, Таня пошла на работу. Перед выходом из дома она произнесла, собрав всю свою выдержку:
     - Я не буду больше с тобой встречаться.
     На работе нужно было держаться так, чтобы никто ничего не заметил. В углу за шкафами подпудрилась, подкрасила губы и выйдя в люди, старалась держать на лице спокойную маску, а ведь нужно ещё и работать. Голова гудела и плохо соображала.
     Работать она в тот день не могла. Кое-как дотянула до обеда, отпросилась у начальника и поехала в город. Села на экспресс и уехала в Москву. Бродила по Москве, шла, куда глаза глядят, пока не обнаружила себя на бульварах. Вначале хотела пойти по Тверскому бульвару, но вспомнила, что там она была с Сережей. По этому бульвару она шла к счастью… под руку с Серёжей...
     Какое же оно хрупкое это счастье.
     Тогда она повернула и пошла в другую сторону, по малолюдному Страстному, Петровскому... Брела по городу, смотрела на людей и ей казалось странным, что мир не рухнул, что он существует, что люди идут и смеются. И им нет дела до той боли, которая сейчас разрывает её душу.
     И эту боль причинил ей тот, благодаря которому она вознеслась до небес...
     И рухнула.
     Посидела на скамейке на Страстном, где было малолюдно. День тихий, безветренный, листва на деревьях подёрнулась золотом, торжественность и грусть расставания ощущалась и в природе. Слёзы сами лились из глаз, и трудно было их остановить. Было ощущение, что её почти убили, но не добили, оставили мучиться. Она ведь уже успела поверить, что может быть счастлива с любимым человеком и будет с ним вместе отныне и навсегда. Её чистая душа наивно предполагала, если он с ней, значит, у него не может быть никого другого.
     Потом поднялась и пошла дальше. Шла долго и добрела до Сретенского бульвара. Ходила и думала: ну как же можно вот так? Ведь ещё недавно он ходил за мной по дому и говорил: "Как мне хорошо с тобой! Как ты мне нужна. Если бы я знал, что я тебе также нужен". Неужели он притворялся?!
     Нет, он не притворялся, но всё гораздо сложней, чем я думала. Таня перебирала в памяти всё, чем были заполнены эти дни после сада... Вспоминала его признания, его ласки...
     Ну почему я не могу быть счастливой? Не суждено? А ведь я так хотела, так ждала взаимной, счастливой любви. Я всё еще надеялась, что это возможно и успела поверить... Почему так всё противоречиво в этом мире? Ну зачем, зачем нужно было вторгаться в мою жизнь, если он уже пообещал жениться на другой? Ну, а если мне не обещал, то можно меня ранить вот так? Ведь он и мне успел сказать эти слова, но я не уцепилась за них, и не стремилась застолбить своё положение. Мне нужна была любовь, прежде всего. И если мы любим друг друга, как же мы не можем быть вместе?
     Таня сидела на зелёной скамейке, не видя никого и ничего. Она все пыталась решить какую-то сложную противоречивую задачу, которая никак не решалась...
     Перед ней неторопливым шагом прошла молодая женщина. Таня, наконец, очнулась и посмотрела вслед этой незнакомке. Женщина, не останавливаясь, слегка повернула голову в одну, потом в другую сторону, она явно кого-то искала.
     "Пришла на свидание" - подумала Таня и стала наблюдать. Это немного отвлекло её от грустных мыслей. Женщина прошла по аллее, села невдалеке на скамейку, но снова встала и пошла обратно в сторону Тани. Теперь можно было её разглядеть. Ей было лет тридцать семь, она была ещё стройна, одета в элегантный костюм и туфельки на каблучках. Женщина была погружена в себя и не замечала Таниного наблюдения. Чувствовалось, что она взволнованна, видимо давно не была на свидании. Она чему-то улыбалась слегка, погруженная в свои мысли, затем достала флакончик духов и надушилась. Таня улыбнулась, она даже начала симпатизировать этой незнакомке. Её волнение передалось и ей, и она как бы вместе с ней стала ждать. Но вот незнакомка встрепенулась, и Таня увидела, как по аллее по направлению к ней двигался высокий темноволосый мужчина. "Ну вот и дождалась", - подумала Таня и почувствовала, что её мрак немного рассеялся. Свидания продолжаются, жизнь не остановилась.
     Но пора возвращаться домой.
     Дома было хуже. Она сидела на диване - оцепеневшая, уставившись в одну точку и думая о том, что всё. Всё кончилось. Голова страшно болела, и ей стало казаться, что она сойдет с ума или что-нибудь сделает с собой.
     "… Любовью, жизнью иль колесами она раздавлена - всё больно…"
     Чьи это стихи? Блоковские? Она сидела в темноте и думала, что надо идти к людям, надо куда-то идти, иначе что-нибудь случится. Таня оделась и пошла к сестре.
     
     У сестры кипела жизнь. В комнате стоял невообразимый шум, Вера пронеслась мимо неё с веником и совком.
     - Что у вас случилось? - успела спросить её Таня.
     Из комнаты доносились крики.
     - Она первая на него напала, - кричал, чуть не плача, Женя.
     - Она напала, а ты зачем помчался, как угорелый.
     Вера сметала черепки. Кажется, это были останки её любимой вазы. Женя сидел на диване, держа на коленях щенка Круза. На Таню смотрела милая удлиненная мордаха с карими невинными глазами. Когда все немного утихомирились, Таня, наконец, услышала от Веры членораздельный рассказ о том, что здесь произошло.
     Недавно по настоянию Жени в дом был взят двухмесячный щенок - доберман. Но в доме была ещё кошка - Алиса. Алиса жила здесь несколько лет, чувствовала себя хозяйкой дома и вдруг! Вдруг в доме, в её владениях появился пес. Теперь куда ни повернись - везде пахло собакой! Мало того, её, эту собаку постоянно гладили, Женя носил её на руках, а про существование Алисы словно забывали. Один только папа удостаивал её своим вниманием. Стерпеть такое положение Алиса, конечно, не могла и при всяком удобном случае била щенка лапой. Вот и сегодня Круз приблизился к Алисе, Алиса ударила его лапой по морде, Круз завизжал, Женя бросился за Алисой, Алиса кинулась в гостиную и прыгнула на шкаф. Разъярённый Женя кинулся к ней, кошка спрыгнула на тумбочку и... И на пол полетела любимая Верина ваза, черепки которой и были недавно убраны. Вот такая грустная история. На Таню как-то сразу обрушилась жизнь большого и сложного семейства, она отвлеклась и немного успокоилась. Ей пришлось выступать в роли миротворца, дабы примирить разбушевавшую семью. В суете незаметно прошел вечер, домой она не пошла и осталась ночевать у сестры.
     
     Утром пришла на работу немного просветлённая. А вскоре возле её стола вырос Сергей:
     - Ты почему дома не ночуешь? Я ждал тебя до половины двенадцатого, весь промёрз.
     Оказалось, что он пришел минут через пятнадцать после того, как она ушла к сестре. Таню тронуло, что он так долго ждал её.
     - Я приду вечером. Если ты не возражаешь?
     Он смотрел на неё настороженно и слегка улыбался. На душе у Тани потеплело оттого, что ждал так долго, оттого, что пришел вот сейчас сюда, оттого, что и у него в глазах беспокойство. Она не смогла отказать и промолчала. Долго сердиться она не могла.
     Вечером он был особенно ласковым, внимательным и предупредительным. Он ловил её взгляд, пытаясь угадать её мысли. Таня не вспоминала о последнем разговоре и старалась говорить на отвлечённые темы. Безоблачность исчезла, но, встречаясь взглядами, они понимали, что расстаться они тоже не могут.
     И всё же Тане было грустно, ничего не хотелось и как некстати это новоселье! Сергей бросил взгляд на её грустное лицо и тоже спросил:
     - А как же новоселье?
     "При таком настроении - какое новоселье!" - думала про себя Таня.
     - Не знаю. Никакого новоселья не будет.
     - А как же цыплята?
     - А я сейчас возьму их за шеи и повыбрасываю с балкона, - сердито сказала Таня, встала, пошла на кухню и стала в темноте смотреть в окно.
     Вскоре она услышала его дыхание за своей спиной. Он обнял её и проговорил:
     - Жалко цыплят, не выбрасывай их, пожалуйста, лучше мы их вдвоем съедим.
     Таня повернулась к нему, улыбнулась, обвила его шею руками, он обнял её и крепко прижал к себе. Так они стояли, не шевелясь. Таня щекой ощущала его волосы, бороду, слышала его дыхание, ей казалось, что она могла бы стоять так вечность. Так хорошо было ей в эту минуту, что она долго не отпускала его. Они снова были вместе.
     И вскоре он сжимал её в объятиях, когда они соприкасались уже каждой клеточкой своего тела, когда уже не разобрать где он, где она… Вот он снова с ней, живой и теплый, и разве могло быть иначе, разве можно их оторвать друг от друга, ведь они уже неразделимы… Как же можно после этого стать чужими, когда ближе уже ничего не может быть?
     И снова вернулось ощущение полноты жизни. Любовь их в эту ночь была какой-то неистовой, словно они испугались, что могут действительно потерять друг друга.
     На следующее утро Таня думала, что жизнь продолжается и, пожалуй, не стоит отменять новоселье. Да собственно никто ей этого не позволит. Она никого не приглашала с работы, у Сергея не будет лишних проблем на этой почве. Было решено, что сотрудников она пригласит в следующий раз. А сейчас должны были прийти просто её друзья, в основном студенческой поры.
     За завтраком Сергей сказал:
     - Ты знаешь я, наверное, буду не очень хорошо себя чувствовать в чужой компании. Ты хочешь, чтобы я пришел?
     Ну как можно спрашивать?
     - Хочу, - ответила Таня и умоляюще посмотрела на него.
     - Хорошо, я приду.
     Таня с благодарной улыбкой посмотрела на него. Конечно же, она не сможет быть радостной, если его не будет и весь вечер будет думать о его отсутствии. Она уже так прикипела к нему, что не мыслила себя одну, и чувствовала себя половинкой чего-то целого.
     После работы Таня в поте лица трудилась на кухне, готовя стол. Первыми пришли Ларка и Люда с мужем Андреем и присоединились к нарезанию салатов, так что стол готовили сообща. Пришли её однокурсники, некоторые с мужьями, а некоторые без оных, а также те, с кем она начинала работать и подружилась.
     К половине седьмого стол накрыли, но Сергея всё не было. Остальные гости пребывали в нетерпении, и Таня провозгласила:
     - Пора начинать. Рассаживайтесь.
     Веселье покатилось, в комнате стоял шум, многие курили, особенно женская половина и постепенно образовалась дымовая завеса.
     - Женщины, не курите, пожалуйста! - взмолился мужской голос.
     - Во времена настали - мужчины умоляют женщин не курить.
     Таня помахала руками, разгоняя дым. Сама она не курила или почти не курила, разве что иногда в компании могла покрасоваться с сигаретой в руках и с трудом переносила дым.
     - Девчонки, идите курить в лоджию или на площадку, - взмолилась она.
     - Андрюша, включай музыку, - распорядилась Ларка и потащила Андрея танцевать.
     Таня тем временем думала, что Сергея до сих пор нет. Ей стало казаться, что он не придет. Это было дурным знаком. Она слегка потанцевала, дабы вдохновить гостей, в это время вернулись курильщицы, и она понеслась на кухню включать духовку, чтобы жарить тех самых спасённых цыплят. Дверь в лоджию была приоткрыта, и ей показалось, что кто-то её зовет. Она подняла голову и увидела Серёжу. Он выглядывал с соседней лоджии, выходившей на площадку. Таня ахнула и помчалась на лестничную площадку, затем за лифт и к лоджии, откуда появился Серёжа. Она страшно обрадовалась его появлению. Выглядел он продрогшим, и она кинулась его целовать и тормошить, чтобы он разогрелся.
     - Я уже промёрз здесь.
     - Так что же ты не заходишь?
     - Я опоздал, подошёл к дверям, слышу шум, много голосов и мне стало как-то не по себе... Ты же знаешь, я не люблю шумное незнакомое общество.
     - Ну пойдем скорее, там согреешься.
     Таня ввела Сергея в комнату и представила:
     - Познакомьтесь, это Сергей, мой приятель.
     Многие взгляды были оценивающими. Ага, Танин кавалер... Ничего, недурен, только очень насупленный...
     - Ну тогда ещё раз за новоселье!
     - А шампанское, шампанское ещё есть? - это, конечно же, спрашивала Лара - большая любительница шампанского.
     - Так уже пили шампанское.
     - Но так и не выстрелили в потолок, это не новоселье.
     - Ещё чего, - возмутилась Таня, - ты будешь мне ремонт делать после этих выстрелов?
     Снова все пили, ели, стоял общий шум и гам.
     - Граждане, хватит есть, смотрите, чтобы в вашей голове жующая часть не стала больше думающей, - Слава, муж давней подруги Иры говорил редко, но весьма остроумно.
     - А что ты предлагаешь?
     - Танцы.
     Таня танцевала медленный танец с Сережей. Он смотрел на неё, целовал ей руки, всё было как прежде, всё было хорошо, будто и не было того ночного разговора и слёз... По крайней мере, она старалась об этом не вспоминать. Она была уже в том возрасте, когда прекрасно сознавала, что хорошее настроение нужно создавать себе самой, постаралась сбросить с себя всю тяжесть и забыть о неприятностях. Серёжа снова был с ней, танцевал только с ней, для него существовала только она, и она была благодарна ему за это. Танцевал он только медленные танцы и когда пошла быстрая музыка, он сел. Но Таня усидеть не могла, танцевала вместе со всеми, а Серёжа наблюдал за ней, и это вдохновляло.
      Таня была очень пластичной, прекрасно владела своим телом, импровизировала на ходу и хорошо чувствовала музыку и ритм. Сергей сидел и наблюдал, как она танцует. Пока он не был с ней близко знаком, он даже не подозревал, что она так хорошо танцует и может быть такой игривой в танце. Он видел её только на работе, и там она слыла девушкой строгой и серьёзной. А здесь был какой-то бесёнок. Вскоре слегка запыхавшаяся Таня села рядом с ним. Она посмотрела на него, в глазах блестели искорки и ожидала, что он скажет.
     - Ты танцуешь лучше всех, - негромко сказал он, и Таня была польщена, потому как были здесь ещё две её подруги, которые тоже танцевали хорошо. "Но я лучше всех", - слова Сергея ласкали слух. Она по-детски радовалась похвалам, но это не кружило ей голову, она никогда себя не переоценивала, а возможно даже наоборот, была слишком скромна. По крайней мере, ей так казалось.
     Время близилось к одиннадцати, но веселье было в полном разгаре. Кое-кто уже ушел, остались самые стойкие и самые заводные.
     - Таня, давай "Кармен-сюиту"! - кричала ей Люда. Шали у тебя есть? Будем танцевать!
     Да, они с Людой иногда танцевали под "Кармен-сюиту". Таня пошарила в своём гардеробе, извлекла длинную цветную юбку с оборками, когда-то они были в моде и их брали с собой на юг летом или здесь в городе одевали на "уикэнд", и нашла две шали. Сбегали с Людой на кухню, приоделись и под музыку Бизе-Щедрина стали танцевать нечто зажигательное, цыганско-испанское... Таня кружилась, вскидывая ногой оборки своей юбки, взмахивала шалью, поводила плечами, изображая то страсть, то недоступность...
     И вся её жизнь - коррида!
     Она почти не видела Серёжу, но его присутствие зажигало её, и боль сердца словно тоже рвалась наружу в неистовстве танца.
     Это было здорово!
     Все остальные гости смотрели на них с Людой.
     Но вот одна сторона пластинки кончилась, Таня и Люда остановились, чуть запыхавшись, и засмеялись.
     - Всё! Хватит! - вскричала Таня.
     - Ну, молодцы!
     Таня с сияющим лицом повернулась к Серёже, взмахнув шалью. Кажется, ему понравилось.
     Наконец все гости ушли, и они остались одни.
     Кое-как сгрузили грязную посуду в раковину, растолкали пищу в холодильник и на балкон.
     - Завтра выходной, всё успеем сделать не спеша, - махнув на горы посуды, сказала Таня и посмотрела на Серёжу. У обоих в глазах стоял вопрос, но, кажется, примирение состоялось.
     - Ты молодец! Ты здорово танцуешь!
     - Да, я такая, - сказала Таня, лукаво глядя на него.
     
     Боль утихла, и Тане стало казаться, что того разговора как бы и не было. Но уже не было и той безоблачности, в которой они пребывали вначале, и поселилась грусть.
     Таня должна была идти в отпуск - отгулять оставшиеся две недели, пока октябрь, иначе в темном и глухом ноябре отдыхать будет уж совсем тоскливо. Она подумывала о Риге. Лиля с Павлом очень радушно приглашали её, и она собиралась к ним. Кстати и Виктор не забывал её и слал письма.
     Но как же Серёжа? Когда она начинала думать о Серёже, то чувствовала, что уезжать ей не следует. Но что же делать? Не сидеть же здесь, дома? И она стала говорить ему о своем отъезде. Но на следующий день у неё сильно болело в правом боку живота, похоже было на аппендицит. Таня терпела целый день, но утром всё же пошла к врачу.
     "Ну вот, - думала Таня, - может быть, всё и решится само собой и ехать не придется". Врач-хирург, молодой мужчина приятной наружности долго мял её живот, спрашивал: "Так больно? А так?". И почему-то уже нигде не было больно так как вчера. В заключение врач покачал головой и сказал:
     - Живот красивый, но я у вас ничего не нахожу.
     И снова надо было решать: ехать - не ехать.
     А вскоре она снова увидела его на работе, идущего вместе с Леной. Таня не могла видеть его рядом с ней. И тогда она окончательно решила, что уедет в отпуск, а он пусть остается с ней, если ему так хочется.
     Накануне отъезда, они собирались вечером посидеть и отметить её отъезд. Но в этот же вечер Сергея пригласили сотрудники в ресторан, обмывать повышение окладов. Он сказал Тане, что не будет там задерживаться, что они еще посидят вдвоем, и вот теперь она, приготовив ужин, сидела одна и ждала его.
     Тем временем Сергей сидел в ресторане, в мужской компании - шесть человек во главе с Фёдоровым, и было не очень весело. Ему больше по душе был интимный круг близких ему людей. И пустой треп также был не нужен, ему больше нравилось молчать или вести задушевные разговоры с близкими людьми. К тому же его сегодня раздражал Борисевич, а раздражался он очень быстро. Фёдоров же напротив был в ударе, чувствовал себя легко и непринужденно, много говорил.
     А ведь он часто общается с Таней. К тому же не женат. Имеет ли он к ней интерес? Да, но она принадлежит мне, а не ему, а он этого не знает. Иногда ему хотелось поделиться с Лешкой, который был весьма любвеобилен и делился с ним своими победами и связями, иногда случайными, их у него было довольно много.
     Но нет, Таня не случайная девушка со стороны, её слишком знают в отделе, она слишком авторитетна, и он не хотел, чтобы о ней трепали языки и никому не говорил о своих отношениях с ней.
     В ресторане звучала музыка, мужики стали закисать одни, без женщин, и кое-кто уже отправился на поиски партнерш. Сергей курил и смотрел на танцующих. С Фёдоровым вихлялась какая-то весьма шустрая девица. Сергей смотрел на них и думал о Тане. А ведь они даже не подозревают, как она хорошо танцует. Никто из них не знает этого, ни Фёдоров, частенько беседующий с ней в кабинете, ни Лёша, что-то подозревающий об их отношениях с Таней. Только он, Сергей знает это. Он и сам не мог предположить раньше, что Таня так преображается, когда танцует. Он не выдержал и сказал Федорову, уже снова сидевшему рядом:
     - В нашем отделе есть девушка, которая очень хорошо танцует.
     - Да? - оживился Федоров, предвкушая любопытную историю. - И кто же?
     - Не скажу - секрет.
     - Кто же это может быть? - игриво продолжал Фёдоров, но так и не сообразил. К тому же был провозглашен тост, и все выпили по очередной рюмке.
     - Что же ты не пригласишь кого-нибудь танцевать? - подтолкнул его Фёдоров.
     - Не хочу, - ответил Сергей.
     Фёдоров удалился к своей сегодняшней пассии.
     Сергей танцевать не любил. Разве что с Таней. К концу пребывания в ресторане настроение у него испортилось окончательно. Это пьяное застолье в мужской компании подействовало на него отрицательно. Слишком долго он просидел в раздумьях, и мысли его были уже совсем мрачными. Всё перепуталось в его голове, все женщины. Он не знал, что ему делать с ними со всеми. То есть с двумя, с которыми теперь была связана его жизнь. Они совсем замучили его к концу вечера. Он злился на Таню, которой нужно было решить всё сразу, а если это невозможно? Которая не пытается его удержать, а всё прогоняет, хотя он и видит, как она борется с собой. Он злился на Лену, потому что постоянно чувствовал себя под её надзором, и ему никуда от неё не деться, ведь она всегда с ним рядом. Он жалел её, потому что не мог видеть её слез, потому что знал, что он для неё значит.
     Как он устал от всех этих сложностей! Как решительно он был настроен вначале, но так и не смог поговорить с Леной и не мог оторваться от Тани, потому что любил её.
     А ещё он любил себя, и ему нужно было видеть восхищение собой в глазах избранницы, и этого восхищения было больше в глазах Лены, чем Тани. Он ткнул вилкой в тарелку, доедая остатки лангета, и подумал, что Лена кормит его лучше, чем Таня, которая считает, что мужчину можно за ужином накормить двумя сосисками.
     
     Таня успела заснуть, так и не дождавшись Сергея из ресторана. Она услышала его возню уже когда он раздевался.
     - Ну как, повеселились? - спросила она, продирая глаза.
     Вид у Сергея был насупленный, он ответил не сразу.
     - Ничего хорошего. Не люблю я эти пирушки.
     Таня поняла, что он не в духе. К тому же, кажется, перебрал, чего с ним еще не случалось. Наконец он лёг с ней рядом, обнял её и снова молчал. Таня совсем проснулась.
     - Я рассказывал сегодня Федорову, как ты хорошо танцуешь.
     - Ты ему рассказал о нас?
     - Нет, я тебя не называл. Я только сказал, что есть у нас в отделе девушка, которая очень хорошо танцует. Он все домогался: "кто?" Но я ему так и не сказал.
     Он какое-то время лежал молча, потом спросил:
     - Так ты все-таки уезжаешь завтра?
     - Уезжаю. Заодно и расстанемся окончательно.
     - Зачем ты так говоришь?
     - Я снова видела тебя с Леной. Я так не могу.
     - Нет, мы не расстанемся.
     Сергей обнимает её крепче и начинает целовать.
     - Серёжа, я не могу так, я не могу втроем.
     - Но я ей обещал жениться.
     Он так говорил, словно убеждал себя в этом. "Чего больше в этом утверждении?", - думала Таня. - Такое ощущение, что больше упрямства. Да и куда ему деться от неё. Ведь она каждый день на работе рядом с ним. Так что он у неё под неусыпным надзором".
     - Ладно, не мучайся, я завтра уезжаю и ухожу со сцены окончательно.
     Таня высвободилась из его объятий. Теперь оба смотрели в потолок, и каждый думал о своём. Но Сергей снова повернулся к ней и начал говорить:
     - Ты выходи замуж за другого, а я буду твоим любовником.
     За другого?! Как же я могу за другого! О чем он говорит?! Как же я могу с другим, если я люблю его!
     - Нет, Сережа, я не создана для такой роли.
     На следующий день он проводил её на вокзал и посадил на поезд. Перед отъездом Таня снова твердила:
     - Мы не будем больше с тобой встречаться.
     - Нет, будем, - упрямо твердил он своё.
     
     

Глава 7

Оглавление

Глава 9