Проходя по длинному коридору этажа КБ, она впервые увидела его, кажется, спустя неделю после отпуска. Он шел, немного склонив голову, ни на кого не глядя. Вначале она обратила внимание на его свитер. Свитер был ей очень знаком - серый, крупной ручной вязки, такие продавали в горах, на рынке в Терсколе. "Какой-то новый и весьма интересный молодой человек, раньше я его не видела", - подумала Таня. Она отметила, как хорошо сидит свитер на его крепкой и ладной фигуре, его высокий рост, темную бороду и приятные черты лица. Но тут же наткнулась на Толю из соседней лаборатории, к которому иногда заходила поболтать.
     - Привет, Танюша, ты уже спустилась с гор?
     - Спустилась.
     - А почему же не зайдешь рассказать подробности?
     - Зайду как-нибудь, не было времени - работы много.
     Толя был женат, и их связывали чисто дружеские отношения, можно сказать, интеллектуальная дружба. Таня любила поговорить с умным, интеллигентным, начитанным и приятным собеседником, что называется, отвести душу.
     Когда она оглянулась, разминувшись с Толей, молодого человека в свитере уже не было.
     Спустя ещё неделю Таня ждала автобуса, стоя утром на остановке. Ждали уже довольно долго, и это грозило опозданием. Остановка была третьей от кольца, и автобус часто подходил переполненный. Вот он, наконец, появился - долгожданный, но... не остановился, а проехал дальше, тяжело заваливаясь на бок, и остановился метров через сорок. Все опаздывающие, Таня в их числе, сорвались с места и помчались за ним вдогонку. Запыхавшись, она всё же достигла заветной двери и втиснулась в щель переполненного автобуса. Водитель намеревался сделать только высадку, без посадки, но не тут-то было. Самые шустрые все же догнали его и втиснулись. Двери с трудом закрылись, раздавливая крайних, торчавших прямо в дверях, и автобус тронулся.
     На следующей остановке Таня протиснулась в глубину автобуса и увидела Лешу из лаборатории схемотехников.
     - Привет, - еле отдышавшись, проговорила Таня.
     - Привет, - ответил Леша, - ну и стартовала же ты сегодня за автобусом.
     - Наблюдал и злорадствовал?
     - Да нет, сочувствовал.
     - Тебе хорошо, ты садишься на конечной остановке, а к нам приходит полный и мимо.
     И тут она увидела, что к ним пробирается тот самый молодой человек в свитере, которого она заметила на днях. Он поздоровался с Лешей.
     - Привет, Сергей, - ответил ему Леша и пожал руку.
     "Значит, его зовут Серёжей и, вероятно, он работает у них, у схемотехников", - отметила про себя Таня.
     - Познакомьтесь, - Леша представил их друг другу. - Работаем в одном отделе. Ты знаешь, что ещё одну лабораторию схемотехников сделали, они какое-то время сидели в другом корпусе.
     "Так вот почему я не видела его раньше", - подумала Таня, а вслух сказала:
     - Ещё не знаю, я же недавно из отпуска.
     Сергей слегка улыбнулся Тане мягкой улыбкой не то застенчивого, не то замкнутого человека. Леша продолжал что-то говорить:
     - Мы тоже иногда ждем, ждем - нет автобуса, на днях отобрали пропуск на проходной за опоздание, - горестно произнес он.
     Новый спутник молчал и ничего не говорил. "Значит, мы ездим одним автобусом на работу", - промелькнуло в голове у Тани.
     - Приехали, - донесся голос Леши.
     Днем было много дел, нужно было заканчивать послойные чертежи и сдавать их технологам. А ещё профсоюзные заботы: собрать со всех лабораторий соцобязательства на следующий квартал. Кое-кто уже принес, но с самых нерадивых придётся вытрясать, и Таня пошла к измерителям.
     Недалеко от входа у стенда стоял Володя Еременко, он то и был ей нужен.
     - Ну что? Придумал что-нибудь?
     - Не знаю я что придумать.
     - Что-нибудь выполнить досрочно.
     - Как я могу досрочно измерить, если микросхемы не будут готовы и не поступят к нам.
     - Ну, что-нибудь о повышении качества...
     - Так не я же их делаю, это от технологов зависит.
     - Ох, какой же ты безинициативный, а ещё профорг лаборатории. Думай и приноси. Мне надо отдельские составлять и подавать дальше по инстанции. Вот мы взялись досрочно сделать топологию.
     - А зачем вы сделаете досрочно, когда другие будут делать в срок. Она же все равно пролежит, и сдачу разработки не передвинут?
     - А, не морочь мне голову. Нет у тебя коммунистической сознательности. Соцсоревнование - это же двигатель прогресса!
     - Конкуренция - двигатель прогресса, - заметил Володя, криво усмехнувшись.
     Да-а, ерундой занимаемся, время убиваем впустую. Ещё ведь и каждый персонально имеет соцобязательства, бумаги сколько изведено! Но ведь баллы, очки, премии! Не могу же я подводить отдел. А впрочем, что я сама бегаю, у меня же есть профбюро. Кто у меня ответственный за соцобязательства? - Саша Горбунов, вот я его и заставлю побегать.
     На обратном пути заглянула к Толе, обещала ведь зайти, поговорить. Толя сидел в тихом углу, и Таня присела к нему за столик. Правда, на нее сурово посмотрел Толин начальник.
     - Шеф у тебя какой-то скользкий.
     - Партийный работник. Ты же знаешь, как он здесь оказался? Был старшим инженером, затем попал в парторги, а вернулся уже начальником лаборатории.
     - Понятно. Это ещё ничего, а под Чумакова специально отдел создали, когда он отбыл свой срок на посту секретаря парторганизации.
     - Да. В результате уровень руководителей все понижается и понижается, как у Достоевского в "Бесах". Окружают себя подхалимами, удобными людьми.
     - Неправильно выражаешься, шеф не любит подхалимов - шеф премирует лояльных работников.
     - Расскажи что-нибудь интересное, - попросила Таня.
     - Здрассте. А ты когда о горах будешь рассказывать?
     - О горах не расскажешь, их надо видеть. Ну что тебе в словах: гора большая? Ничего. Словами не передать все те краски, воздух... Одним словом, поехать тебе Толечка надо.
     - Да я был летом.
     - А зимой своё очарование. Слушай, ну что слышно в политике? Как тебе наш новый Генсек?
     - В сравнении с предыдущими старцами он конечно хорош, но... поживём, увидим. Пока провозгласил ускорение развития промышленности, приоритет машиностроения. А мне кажется, это всё не то. Само по себе машиностроение ничего не решит. Ведь как развивалась промышленность на Западе? Сначала развивались мануфактуры, а потом возникала потребность в оборудовании, станках и тогда развивалось машиностроение, то же и с пищевой промышленностью. То есть вначале то, что нужно для человека, а у нас все с другого конца. Нам нужна структурная перестройка.
     - Но все так надеются на перемены.
     - Конечно, всё уже так надоело, слов нет. Ведь отстаем уже почти во всем.
     - Да, нам, женщинам надеть на себя нечего, эти отечественные товары - ужас какой-то, всё время приходится искать импортные вещи, а попробуй их купи.
     - А уровень жизни? - продолжал Толя, - это же нищета. На машину десять лет нужно собирать, и жене в одной юбке придётся ходить всё это время.
     Таня слегка покивала.
     - Но... тем не менее, зарплату получаем регулярно и не боимся быть выброшенными на улицу.
     В этот момент она встретилась со строгим взглядом начальника и решила, что пора уходить.
     
     Через несколько дней, к концу работы было общее собрание отдела по подведению итогов за квартал. Собрания выливались порой в бурные обсуждения и иногда проходили живо и интересно. Все были молоды, пожалуй, самым старшим: лет тридцать пять -сорок, а основной массе и того меньше.
     Таня, как профорг, вместе с парторгом стояла перед всем отделом рядом с Фёдоровым. На них устремилось множество глаз, и она слегка поёжилась. Фёдоров поручил ей открывать собрание. Только она хотела заговорить, как встретилась с глазами Сергея, внимательно наблюдавшего за ней, и осеклась. Но тут же глубоко вздохнула, отвернулась от этих глаз и начала собрание.
     После работы, придя домой, она снова вспомнила его глаза. Это не были глаза равнодушного человека. Уж очень внимательно он смотрел на неё. Что это? Он меня изучает или как? И почему я об этом вспоминаю? Ну смотрел, ну и что? Да все на неё смотрели или почти все.
     Отбросив глупые мысли, она прошла на кухню.
     Кооперативная квартира, купленная на собственные деньги с небольшой дотацией родителей, была гордостью Тани. До неё она прожила несколько лет в общежитии. Годы институтского общежития не в счет. Тогда была веселая и беззаботная жизнь. Посиделки, гитара, песни… весёлые дни рождения - счастливое студенчество. Комната была общительной, часто заходили друзья обоего пола, ездили вместе загорать на Истринское водохранилище или в Москву погулять.
     Год после окончания института Таня прожила на частной квартире, но когда в квартире ей отказали, не захотела ходить и искать другую, и переселилась в общежитие от предприятия. Эти годы вспоминала с тоской. Четыре девушки в комнате, все разные, все чужие по духу. Все, кроме нее - рабочие, без образования, с совершенно чуждыми ей натурами, может быть, и неплохие, но слишком разным был уровень развития и соответственно круг интересов. Девочки были из села и работали на заводе. Таня томилась в этой обстановке. Не с кем поговорить, не с кем душу отвести. Сиди на стуле у кровати или на самой кровати и больше некуда деться. Твои только кровать, тумбочка и стул. В студенческом общежитии она всего этого не замечала, в той бурной и весёлой жизни чувствовали себя единой семьей, хоть и были в чем-то разными. Иногда уходила к Вере, ночевала у них, но обременять их тоже не хотелось - вчетвером в двухкомнатной квартире им самим тесно. Уходила к подругам, ездила в театры, на выставки. Всё это хорошо, но хотелось дома. И каким спасением для многих одиноких стали ЖСК! Таня тоже встала на очередь. И когда дали дом на предприятие, список закончился буквально за человека до неё! Какое же это было горе!
     Таня пошла на прием к заместителю директора по быту Степанцову. Он был не лишён остроумия, слегка балагурил, говорил:
     - Подожди, не спеши, выйдешь замуж и сразу на двухкомнатную подашь.
     - Чтобы выйти замуж, мне нужна квартира, - настаивала Таня, - тогда у меня будет больше шансов.
     Степанцов посмотрел на неё, ухмыльнулся:
     - Пожалуй, верно говоришь. Ну нет больше квартир, все распределили.
     - А мне сказали, что есть, - не сдавалась Таня.
     Степанцов снова посмотрел на неё.
     - Ну должен быть у меня резерв, вот придет кто-нибудь, начнет реветь, зальёт комнату слезами...
     - Так я тоже прихожу домой и реву!
     - Так что же ты глупая дома ревёшь, ты бы здесь ревела, - в сердцах воскликнул Степанцов.
     - Не могу я здесь, - уже тихо произнесла Таня и посмотрела на него, как смотрела бы на отца.
     Что-то, видимо, дрогнуло в душе Степанцова, и он сказал решительно:
     - Ну ладно, так и быть, включу я тебя в списки.
     Таня вскочила и чуть не кинулась его обнимать.
     - Спасибо, - воскликнула она, сжимая руки, - я вам так благодарна. Вы не представляете как мне тяжело в общежитии, а ведь ещё год надо прожить, пока построят дом. Не буду вас задерживать. До свидания.
     И она двинулась к двери.
     Настал период строжайшей экономии. Хотя она к тому времени уже откладывала деньги, денег не хватило и пришлось занять. Много ли отложишь из зарплаты старшего инженера. Хорошо ещё были у неё "очумелые ручки", как говорила Алла Фоменко. То кофточку свяжешь, то платьице перешьёшь - вот и одета, как будто неплохо.
     Пока дом строился, Таня ездила на него смотреть. Сначала он долго не мог выбраться из котлована. Кругом была такая грязь, что с ужасом думалось: "Неужели я буду здесь жить?" Приезжала ещё, когда начали ставить коробки секций, и радостно отмечала, как дом стал быстро подниматься вверх, к девятому этажу, вселяя надежду, что действительно когда-нибудь будет построен. И это случилось - через год.
     С Аллой Фоменко они оказались соседками, Алла поселилась в соседнем подъезде. Уже приближалось вселение, но ключи ещё не были получены, как вдруг Алла сообщает ей, что в Солнечногорске можно купить кухни без очереди. Помчались туда, потому как брать надо не медля, через неделю может уже не быть - расхватают. И действительно купили, наняли какой-то грузовик и привезли. А куда девать - квартиры ещё нет? Таня явилась с кухней к сестре, сестра пришла в ужас - куда всё это деть? Но Валера распорядился по-деловому: что-то поставили к ним, что-то к соседям. Въезжала Таня в квартиру со своим скарбом, книгами, которых уже в общежитии скопилось много, и мебелью в виде кухни. Комната зияла первозданной пустотой! Первую ночь - счастливая спала на полу. На собственном! А на следующий день купила раскладушку и месяца два спала на раскладушке. Денег не было ни гроша, так как год расплачивалась с долгами за первый взнос. С каждой получки - радостная бежала в магазин и с удовольствием покупала: тюль на окна, карниз, скатерть… Вот так и вила своё гнездо.
     Было это в сентябре прошлого года. Скоро год, как она живёт в собственной квартире. Есть уже диван, два кресла, стол-книга и книжный шкаф, который отдала ей Вера. Телевизор привез папа - в подарок. Не было только "стенки", достать её очень сложно. Пока она только записана в черную очередь при мебельном магазине. Каждый месяц к магазину, как на демонстрацию собираются толпы людей - отмечаться в списках.
     Друзья и сотрудники требовали новоселья, Таня отмахивалась, но ей дали понять, что номер этот не пройдет, и она уже всерьёз задумывалась: когда же? Видимо, надо будет в ближайшее время пригласить. Или лучше подождать до конца лета - вдруг удастся купить стенку?
      Таня вышла в лоджию. На улице тепло. Небо словно только что умытое - голубеет. Зашелестела листочками березка, растущая недалеко от дома, развернулись листья каштана - весна. Сколько уж было с ней встреч, а каждая снова в радость.
     
     Дня через два она снова ехала в одном автобусе с Сергеем в сопровождении ещё нескольких коллег.
     - Тебе не трудно тащить эту лямку профорга? - спросил он её.
     - Трудно, но что делать, приходится, - слегка поморщилась Таня, изображая из себя жертву. - Я не могу халтурить, стараюсь, выполняю всё, что нужно…
     - Фёдоров тебя частенько приглашает в кабинет?
     Таня вскинула брови. Он на что-то намекает? Это уже похоже на ревность.- Нет, не часто, - сказала она, улыбнувшись, давая понять, что намёк понят.
     Сергей не стал дальше продолжать тему и замолчал. Эта молчаливость заинтересовывала, за ней угадывался человек, любящий размышлять и, значит, есть о чём, есть свой внутренний мир. Это ей близко и понятно, она и сама иногда уходила в себя, и ей не было скучно.
     Когда она встречала Сергея в коридоре, он по-прежнему выглядел замкнутым и погруженным в себя, а увидев Таню, оживлялся и, выходя из своего мирка, слегка улыбался ей какой-то застенчивой улыбкой, которая не очень соответствовала его облику видного мужчины. "Хотя нет, улыбка у него скорее деликатная", - решила про себя Таня.
     Но дальше улыбки и взгляды становились всё более откровенными. Таня видела, что он улыбается именно ей, не просто знакомой сотруднице, он выделяет её среди всех, он рад встрече с ней. А может быть, он многим так улыбается? Но этого она не замечала. И ещё она обнаружила, что эти взгляды, предназначавшиеся только ей, её волнуют. Но разговаривали они очень мало. Разве что как-то в автобусе, когда ехали снова втроем: Леша, она и Сережа. Был он не разговорчив, больше слушал и смотрел, только иногда вставлял реплики. Часто смотрел на неё. Ей нравился его мягкий, но отнюдь не рассеянный и безразличный взгляд. Это был внимательный взгляд человека тонкого, многое понимающего, наблюдательного. И такие нравились ей.
     Таня не искала встреч с Сергеем, не кокетничала при встречах, но чувствовала его постоянное, пристальное внимание к себе и о себе знала уже точно, что он её привлекает.
     
     В наступившее воскресенье Таня должна была идти в мебельный магазин - отмечаться в очереди на "стенку". От этих мыслей с утра испортилось настроение. Отмечалась она уже два года, как только внесла деньги за кооперативную квартиру, и сколько ещё это будет продолжаться, не представляла. Очередь её была ещё достаточно далеко.
     Ну что ж, хочешь, не хочешь, а идти надо, иначе вылетишь из списка, все труды пропадут даром и останешься без мебели.
     Масса народа, толпящаяся у мебельного магазина, выглядела весьма внушительно. Толпы страждущих заполняли всё видимое пространство, это было похоже на демонстрацию.
     Таня принялась искать кучку, где отмечаются на "стенку". Но всё попадалось не то: то очередь на мягкую мебель, то на кухни, то на софу. Просто прийти и купить в магазине невозможно было почти ничего. В каждой кучке стояли энтузиасты со списками в руках - ответственные, и отмечали тех, кто пришёл и предъявил себя. Те, кто не явятся, после окончания процедуры будут безжалостно вычеркнуты из списков. Кто пропускал один раз, ещё могли оказаться под вопросом, всё-таки человек мог и заболеть, но те, кто повторно нарушал процесс, оказывались за бортом.
     Можно было потолкаться и узнать последние новости из жизни мебели, способов её доставания, а также где, когда, и кто пролез без очереди в последний привоз мебели в магазин, осуждение всяких "блатных", попадавших в магазин без очереди. К таковым относилось не только высокое начальство, но и нужные люди из гастрономов, обувных магазинов и универмага. У них ведь тоже надо было "доставать" дефицитный товар, который на прилавки практически не попадал.
     Наконец у тополя она увидела знакомую тётеньку, у которой обычно и отмечалась. "Нашла!" - мелькнула спасительная мысль. Тётенька лет сорока пяти была широка в плечах, крупна фигурой и строга, она посмотрела на Таню, как будто видела её в первый раз. "Внешность не запоминающаяся, не тот стиль, который производит впечатление на таких, как она", - думала мимоходом Таня, заглядывая в список и помогая отыскивать фамилию "Волкова". Волковых было две, надо ещё отследить, чтобы крестик попал в нужное место.
     "Фу" - отфыркивалась Таня, выйдя наконец за пределы толпы. Ну вот, теперь следующее отмечание через месяц.
     
     Как-то придя с работы домой, обнаружила в почтовом ящике письмо. Письмо было толстое, а в обратном адресе значился Свердловск. Еще в лифте не удержалась и распечатала его, вынув приличную кучу фотографий. Надо сказать, что сделаны они были мастерски. Виктор оказался прекрасным фотографом. Он как-то сказал ей, что увлекается фотографией и выполняет иногда заказы как профессионал. И действительно виден был профессионал. Значит, он не хвастал, когда говорил ей об этом.
     Таня долго сидела и рассматривала фотографии. Улыбались знакомые лица: вот Евочка, Игорь, Лиля... Таня уже получила письма от Лили из Риги и от Евы из Минска. Да, разъезжались близкими друзьями, и как мы теперь все далеко друг от друга. Только со Светой можно увидеться хоть завтра.
     - Надо будет Светке позвонить, пусть приедет, посмотрит, так и быть дам ей парочку фотографий. Вот эту, пожалуй, здесь она хорошо выглядит, - Таня отложила фото в сторону.
     Здесь же было письмо, в котором Виктор писал, что не может её забыть, и снова звал в гости. Таня вздохнула и отложила письмо. Ничто не шевельнулось в её душе. Разве что промелькнуло некоторое удовольствие от того, что кто-то не может её забыть. Вспомнила вдруг глаза Сергея и разулыбалась. Вчера он подходил к ней на работе, якобы по делам, но Тане показалось, что повод был надуманным. Смотрел на неё очень выразительно.
     Ловелас, строит глазки. Нет, не стоит воспринимать его всерьез.
     Но всё же чувствовала некоторое смущение от его присутствия.

Глава 2

Оглавление

Глава 4