Пыльная дорога огибала речку, и по ней двигались две девичьи фигурки. Одна постарше, совсем уже девушка, а другая школьница лет девяти. На плече тяпки, и движутся они явно в сторону огородов.
      То были Зоя и Нина. Зоя, прибывшая на каникулы после первого курса педучилища, снова впряглась в знакомые домашние дела. А дел хватало. Нина теперь тоже помощница. Вместе они уже пропалывали тяпками все огороды, засаженные картошкой, это на первый раз - от травы освободить. А когда побольше картошка подросла, надо снова идти с тяпками, и всё вручную окучивать. Мама дома по хозяйству возится, грядки рядом с домом пропалывает, а дальние огороды все на них.
      Нина, подрастая, всё больше привязывалась к старшей сестре. С нетерпением ждала её на каникулы, а уж летом - целых два месяца вместе! И на огороды ходила с удовольствием, и работа была им вдвоём не в тягость. Вот и сегодня встали утром, позавтракали, тяпку на плечо и пошли на огороды. Солнышко печёт, а они идут себе вдвоём по дороге, разговаривают.
      Зоя теперь городская, столько интересного может рассказать, что у Нины душа замирает. Ей тоже хочется в город поехать и посмотреть всё своими глазами: и Горсад, куда Зоя ходит на танцы, и театр, и Педучилище, где они учатся. Но мама говорит, что ещё рано, надо ведь пешком до катера идти пятнадцать километров по сопкам. Нина уверяет, что дойдёт, но мама ни в какую. Говорит: "На следующее лето будет тебе десять лет, вот тогда, может быть, и отпущу".
      Ну, вот и он - самый большой огород, что находится в дальнем углу, там, где сливаются две реки. Главное - его одолеть, тогда половина работы сделана.
      Встали с краю, окинули взглядом поле битвы за урожай, и за работу. Зоя берёт три ряда окучивать, Нина - два.
      - Ну что, погнали?
      - Погнали! - бодро говорит Нина.
      Ноги стоят широко вокруг куста, тяп-тяп - нагрести кучи к каждому кусту, да приловчиться, чтоб из одного положения со всех сторон окучить. Солнце палит, пыль вздымается, ситцевые платьица то вздуваются, если ветерок, то прилипают к телу, если тишь, лоб вспотел! Ещё усилие и достигли противоположной стороны.
      - Фу! - выдохнула Нина, вытирая пот со лба. - Я закончила.
      Зоя, одолев свои три ряда, встала рядом с Ниной на краю огорода, улыбнулась и скомандовала:
      - Бросай работу, пошли купаться!
      С Зоей хорошо работать, не то, что с мамой. С ней никогда не скучно, она и поработать горазда, и порезвиться. Перебежав полосу редкого подлеска, отделявшего огород от реки, они на ходу скинули платья и - в речку. Зоя бросается сразу, поднимая снопы брызг, а Нина медлит, вода холодная - боязно. Но потом, осмелев, приседает, по плечи погрузившись в воду, затем с писком выпрыгивает из воды и погружается снова. Речка здесь каменистая, неглубокая, лишь протока посередине поглубже, там они и плавали.
      - Ну, всё, за работу пора! Вылезаем!
      Зоя вышла первой из воды, Нина за ней.
      Два огорода у речки - хорошо, до реки догнали и бултых в воду - купаться. Окунулись, смыли с себя пот и пыль, взбодрились и снова за работу. Теперь туда и обратно прогнать ряды и снова в речку! Здорово! И поработали, и накупались!
      Зоя, чтобы не терять времени даром, обед взяла с собой. Чем ходить туда-сюда километр домой, лучше быстрее работу закончить. Да и на травке в обед поваляться лучше, чем топать по дороге.
      К вечеру решили огород закончить во что бы то ни стало. И вот уже финиш близко, но устали здорово. И речка не помогает, нырять в неё стали реже, лучше просто присесть с краю и отдохнуть. Нелёгкая это работа - тяпками целый день махать.
      - Сегодня на танцы ты уж точно не пойдёшь, - ехидно улыбнувшись, сказала Нина.
      - Ой, не говори, ножки болят, - согласилась Зоя.
      Через неделю закончили со всеми огородами и даже Даше помогли, втроём у неё быстро управились. Два дня отсыпались на сеновале, утром мама не будила, спали, сколько хотели, закончив серьёзную работу. Но… с огородами закончили - покосы начались. Отец косит, а Зое с Ниной надо идти сено ворошить да из кустов выносить.
      И сегодня мама разбудила их раньше обычного.
       - Зоя, Зоя… - мамина голова высунулась в проём крыши, - вставать пора…
      Зоя потянулась, пощипала Нину за бок.
      - Вставай, заяц, нас снова ждут трудовые подвиги.
      Покос, куда они должны идти, далеко, и надо выходить пораньше, иначе ничего не успеть. Утро раннее, зябко ещё, идут они вдвоём, грабли на плече. Кое-где в низинке растаивают последние клочья утреннего тумана. Тишина. Как ушли за посёлок, людей совсем не видно, никого не встретили. Пока по широкой дороге шли - ничего, а как свернули и пошли по тропе вглубь леса, страшновато стало. Нина по сторонам озирается, и Зоя притихла. Как бы с медведем не встретиться. Рассказывают иногда случаи, как на медведя напоролись. А где-то в глубине души даже хочется медведя встретить, это ж такое событие, на всю жизнь запомнишь! Вон мама с папкой ходили на другой покос, который ещё дальше в сторону города, рассказывали: собирали сено - стог складывать, это родители всегда делали, и вдруг слышат - в лесу сучья трещат, и кто-то тяжёлый в их сторону движется. И выскочил прямо на поляну, на покос - медведь! Ух-ух, пыхтит, бежит! Мама так испугалась, что плохо помнила, что было дальше. Дальше отец рассказывал:
      - Мать присела, к дереву прижалась, а медведь глянул на нас и мимо побежал, в другой стороне в лесу скрылся. А минут через несколько появился Пётр Ярцев с ружьём, он, оказывается, и спугнул медведя, который спал себе мирно под лесиной.
      Разные истории про медведей рассказывали, кто видел, как он в реке на мелководье стоял и горбушу ловил, кто видел, как на малиннике ягодкой кормился, но это всё в дальних лесах, близко к посёлку они не подходят.
      - Тихо как, и людей никого не видно, - оглядываясь, сказала Зоя. - Так и с медведем можно столкнуться…
      - Вот бы увидеть! - воскликнула Нина.
      - О, смелая нашлась! Да небось штанишки полные были бы, - засмеялась Зоя.
      - Близко столкнуться, конечно, со страху помрёшь, а вот издалека бы увидать!
      - Да, так он тебе и встанет, как в зоопарке, смотрите, мол, на меня.
      И вот пришли на покос, смотрят: старый пень с краю весь разворочен. Вот те на!
      - Смотри, смотри, - Зоя оглядывала трухлявый пень, - никак, медведь разминался?
      - Да, и следы от лап даже заметны… - почти шёпотом проговорила Нина.
      - Сейчас тебе будет долгожданная встреча.
      Нина уцепилась обеими руками за Зоину руку повыше локтя, но испуга не показывала.
      - А я на дерево заберусь, - Нина оглянулась, ища подходящее дерево.
      - Так он же по деревьям запросто, и лапкой тебя снимет: "Поди сюда, милая, я тебя съем".
      Обе сестрички засмеялись, потом стихли, вслушиваясь в тишину. Но нигде ни шороха, ни скрипа, только птички чирикают. Оглядывались, прислушивались, а вдруг медведь где-нибудь недалеко? Тишина, нигде ничего, никаких посторонних звуков. Что делать? Не уходить же обратно, шли в такую даль, да и сено сопреет, перевернуть его надо.
      - Ну, мало ли, ночью, наверное, был, днём где-нибудь в лесу отсыпается, - Зоя подбадривает младшую сестру, ответственность за работу лежит на ней. Выходит на поляну и зычно произносит: - Пошли работать!
      - Пошли! - кричит Нина, отгоняя страхи громким призывом.
      Взяли грабли и начали валки сена переворачивать, и так рядок за рядком. Солнце поднималось всё выше и становилось жарко. Стерня чуть колет босые ноги, тапочки оставили с краю, босиком приятнее. Вкусно пахнет сеном. Теперь через пару дней, когда сено просохнет, надо будет его сгрести, а отец с матерью сложат его в стог. Рядом болотце подсохшее, в таких болотцах черемша вырастает, за ней ходят ранней весной, когда первые травы появляются. А сейчас в этих болотцах морошка поспела.
      - Валки перевернём, потом пообедаем, - говорит Зоя.
      - А потом?
      - А потом из кустов сено будем выносить.
      - А морошку кушать когда?
      - Покушаем, не боись… Зоя резво взмахнула граблями, потом глянула на Нину. Нина, похоже, устала. - Вот сейчас пойдём и покушаем.
      Зоя кинула грабли и побежала в лесок.
      Обрадованная Нина кинулась вслед за ней, перепрыгивая через валки. Ноги слегка утопают во мху, но болотце уже почти совсем высохло, лишь кое-где пружинит, а можно с кочки на кочку перепрыгивать. А над болотцем синие стрекозы летают.
      Здесь, на этом покосе морошка жёлтая, верх чуть розовый, а бывает красная, чуть в бордовый цвет, но жёлтая нежнее и крупней. Сидят ягодки на маленьких кустиках, только наклоняйся и рви.
      - Цветы, цветы! - раздаётся голос Нины, - Зоя, смотри, какие красивые.
      - А, это ирисы.
      На краю болотца на высоких стеблях красовались бледно-сиреневые цветки, с лёгкой желтизной по краям.
      - Давай нарвём, дома поставим в вазу.
      - Нести далеко… - скривилась Зоя, но, увидев огорчение сестры, смягчилась. - Ну, ладно, когда будем уходить, сорвём.
      Полакомившись ягодой, снова принялись за работу. Работы здесь на целый день.
      - Нина, идём платки на голову наденем, а то головку напечёт.
      Зоя пошла к сумке, достала белые платки, накинула на голову и завязала сзади. Теперь уж ничего в ней не осталось от городской студентки. Снова замахали граблями, переворачивая душистое сено.
      Но Нина, похоже, опять устала и плюхнулась на сено.
      - Давай поваляемся немного, нельзя же всё время работать и работать…
      Зоя и сама готова на солнышке понежиться и, поглядев на Нину, пристроилась рядом.
      Солнышко припекало, в траве верещали кузнечики, а по небу неслись облака. Хорошо вот так лежать и о чём-нибудь мечтать. "Куда они плывут, и что они ещё увидят? - думала Нина, глядя на облака. - Наверное, на материк поплывут. Интересно, буду ли я когда-нибудь на материке? Там ведь много больших городов, вот бы пожить в таком городе. Ходить в театр, в музей, увидеть Москву, Кремль… Нет, наверное это никогда не случится…"
      - Ну, встаём! Давай закончим переворачивать, и можно обедать, - вскочила Зоя и прервала мечты на корню. - А после обеда нам ещё из кустов сено вытаскивать.
      На обед пристроились на опушке, возле берёзы, где посуше. А на обед, как всегда: яйца варёные, огурцы и хлеб. Зоя яйца варёные не любит, ей не нравится, что они такие скользкие и блестят, но есть всё равно приходится, больше нечего.
      После обеда принялись скошенную траву выносить из кустов на поляну, чтобы быстрее просохла. Отец в выходной много накосил, вот теперь им свою часть работы надо выполнить. Для этого с собой взяли верёвки - вязанки делать.
      Зоя положила верёвку петлёй, на неё охапками сено навалили, стянули, как следует, теперь вязанку эту на спину и неси, а что по дороге просыплется, потом граблями надо собрать.
      Если за один день управились, то с граблями на плече вечером домой, в обратный путь, а если нет, грабли можно и здесь оставить, спрятать в укромном месте. Но лучше за один день всё сделать, тогда денёк можно отдохнуть, с подругами погулять, а через день на следующий покос идти. Нина не возражает, ей даже нравится, что её тоже берут с собой на такие серьёзные дела. Здесь тоже интересно. Не только работа, но и дорога, полная таинственности, и леса, окружающие поляну, и цветы, и ягоды, столько впечатлений, что и усталости не чувствуешь. А ещё они с Зоей разговаривают обо всём, обо всём, и о своей будущей жизни мечтают.
      Возвращались домой уже вечером. Жара спала, шли в легких жакетках, накинутых на платья, в них же и вязанки носили, иначе плечи сотрёшь. Прошли километра два, вот уж и висячий мост миновали, слева хозяйственные постройки леспромхозовские виднеются. Вон там склад, где Даша работает. И вдруг Нина чувствует на своём плече какое-то лёгкое шевеление. Трава что ли набилась? Потом снова тихо, и вдруг явственно кто-то зашевелился у неё на плече! Нина отогнула край курточки и с её плеча выпала ящерица!
      Нину передёрнуло, и она в ужасе закричала:
      - Ой, Зоя, ты посмотри, она живая!
      - Ой, какая симпатяга!- Зоя кинулась к ящерке, но та нырнула в траву и скрылась.
      А Нина сделала ужасные глаза и посмотрела на сестру:
      - Так она что, так всё время на мне и сидела?
      Остаток пути Нина всё никак не могла успокоиться. Ну как же она ничего не заметила? А вдруг она заползла бы ей за пазуху, вообще можно рехнуться.
      - Хорошо ещё, что она на платье сидела, а представляешь, если бы по голому телу поползла. Бр-р-р, - вслух сказала Нина.
      - Да, ладно тебе, ящерка - это ведь не змея, - Зоя насмешливо смотрела на испугавшуюся сестру.
       - Да, тебе хорошо, а я, знаешь, как испугалась,
       - Видимо, когда траву носили, она из травы к тебе и переползла.
      - И так тихо сидела, вот хитрющая…
      
      Следующим вечером Зоя собиралась на танцы. Нину она не всегда брала с собой, со своими взрослыми подругами гуляла, тогда Нина к своим девчонкам прибивалась.
      А Зою в это лето на танцы тянуло как магнитом. Ещё и потому, что на аккордеоне играл Зоин одноклассник Толя Жданов. Зиму он учился в интернате, в девятом классе и встретились они только летом. За год он сильно вытянулся и повзрослел. Ей очень нравилось его тонкое лицо и серые глаза, он отличался от всех других мальчишек каким-то благородством, и стоило Зое услышать звук аккордеона, как начинало щемить где-то внутри, у сердца. Она не могла понять, что с ней, но каждый раз это повторялось вновь. Она и сама удивлялась этим новым ощущениям, появившимся в ней. Какое-то непонятное чувство разливалось в груди, щемящее до боли, сладкое и тревожное...
      Когда она приходила домой после танцев, то долго лежала и думала о Толе.
      Плохо, что он занят с этим аккордеоном, она бы пригласила его на белый танец. Надо завтра дядю Митю Дорошенко пригласить с баяном, Толя будет свободен и тогда…
      Зоя откинулась на подушку, натянула на себя одеяло и тихо лежала. Но спать не хотелось. Ей всё время хотелось видеть Толю, но когда она его встречала, то сильно смущалась. Порой ей казалось, что и он неравнодушен к ней, но не была в этом уверена…
      И когда вечером снова со стороны школы послышался звук аккордеона, Зоя тут же потащила Катю туда.
      - Что с тобой? - спросила вдруг Катя и внимательно посмотрела на Зою.
      "Заметно! Неужели заметно?" - со страхом подумала Зоя.
      Она боялась признаться даже любимой подруге, только всё время тянула туда, откуда слышался звук Толиного аккордеона. Ей казалось, что над ней будут смеяться, если обнаружат, что она неравнодушна к Толе. Да она и сама говорит себе: "Нет, нет! Он ей совсем не нравится, и ей до него нет дела!" Но почему же… Почему же она всё время думает о нём?
      Но когда Толя выказывал ей некоторые знаки внимания, она убегала от него, боясь обнаружить, что неравнодушна к нему. А вдруг это неправда, что я ему нравлюсь, и он будет надо мной потом смеяться с мальчишками?
      А спустя две недели, когда Зоя сидела с подругами на сопке, возле Катиного дома, Зина вдруг произнесла:
      - Ждановы уезжают в Широкую Падь, Толька теперь дома будет учиться, из интерната уйдёт…
      У Зои чуть не остановилось сердце. Она прислонилась к стенке и не произнесла ни слова. Она не понимала, что с ней, ведь ничего не было сказано, не было никаких встреч, но ей казалось, что жизнь вот-вот уйдёт из неё.
      Девчонки ещё что-то говорили, обсуждали, кто ещё и когда собирается уезжать, а Зоя думала о своём. Вот всё и кончилось, не успев начаться. А вчера он так смотрел на неё, что ей стало казаться - вот он сейчас подойдёт и скажет:
      - Пойдём погуляем.
      Но он не подошёл.
      Сама Зоя была бойкой только с девчонками, или с ребятами, с которыми вместе играли в лапту, но если понравился, робела, словно что-то её парализовало.
      На следующий день Толя уехал.

Глава 11

Оглавление

Глава 13